выходить.
Я взяла свой поднос и застыла в ожидании указаний. Кристи поправила
один из бутербродов, который рисковал вот-вот свалиться с края тарелки, и
улыбнулась.
- Готова? – я кивнула, и она открыла дверь одной рукой. Несколько
человек, стоящих возле входа на кухню, немедленно обернулись, и их лица
расцвели улыбками. Будь незаметной, напомнила я себе. Последние полгода
у меня это неплохо получалось, так что и сейчас я справлюсь. И я подняла
поднос, расправила плечи и направилась в комнату.
Тридцать минут спустя я стала обладательницей ценных знаний. Во-
первых, всем нравятся мясные шарики. Во-вторых, большинство надутых
индюков толпятся возле дверей, из который ты выходишь, и налетают
первыми, хватая лучшие кусочки того, что ты выносишь. Пинать людей я так
и не отважилась, но умение выскальзывать у них из-под носа тоже пришло не
с первого раза. И, в-третьих, ты, действительно, здесь не существуешь. В
первый миг все смотрят на тебя, а затем глаза перескакивают на твой поднос,
и ты становишься лишь фоном для угощения.
Последнее приводит к тому, что люди даже не обращают внимания на
то, что ты стоишь рядом, когда рассказывают что-то. Так, из речи одного из
тех самых надутых индюков я узнала, что сегодня помогаю обслуживать
свадьбу Молли и Роджера, которые жили вместе три года, пока не умерла
какая-то старая родственница, не одобрявшая их брак. На девичнике у Молли
что-то произошло, и теперь она не разговаривает ни с одной из подружек
невесты, а отец жениха и вовсе заперся в ванной с бутылкой мартини. А, и
еще – салфетки были неправильными.
- Я не уверена, что понимаю вас, - услышала я голос Делии,
возвращаясь на кухню за очередным подносом. Делия стояла у стола, где они
с Моникой резали салат, а рядом стояли невеста, Молли, и ее мама.
- Они неправильные! – воскликнула девушка тонким высоким голосом.
Она была милой, светловолосой и чуть полноватой, но ей шла эта полнота.
Всю вечеринку, как я успела заметить, она провела, принимая поздравления
и усталым выражением в глазах, без конца пожимая руки и принимая
похлопывания по плечу. – Там должно быть написано: «Молли и Роджер»,
затем дата свадьбы, а под ними – «Навсегда», - она протянула Делии стопку
салфеток. Та наклонила голову, глядя на надпись.
- Извините, за салфетки отвечали не мы, но разве на них не написано
именно то, что вы сказали?
Мать Молли покачала головой. На кухню вошла Кристи, скинула в
мусорное ведро гору салфеток со своего подноса и тоже остановилась,
прислушиваясь к разговору.
- Что случилось? – шепнула она. Мать Молли подняла голову, и я
поняла, что она уставилась на шрамы. Кристи тоже посмотрела на нее, и та
немедленно отвела взгляд. Если моя новая подруга и смутилась, то ничем это
не выдала.
- Проблема с салфетками, - прошептала я в ответ. Молли шмыгнула
носом.
- Нет, там написано не «Навсегда», а «Навсегда…», - она
неопределенно помахала рукой в воздухе. – Ну, эти три точки.
- Три точки? – переспросила Делия.
- Ну, вы же поняли, три точки, когда мысль как бы не до конца или
вопрос не решен.
- Многоточие? - предположила я. Невеста обернулась ко мне, выглядя
смущенной и растерянной одновременно. – Именно оно используется, когда
выражается незаконченная мысль или неопределенность.
- Ого, - пробормотала Кристи, - ну ты даешь.
- Точно! – Молли указала на меня. – Здесь не говорится «Молли и
Роджер. Навсегда», а написано: «Молли и Роджер. Навсегда…», - она
постучала ногтем по многоточию. – То есть, может быть, навсегда, а может –
и нет.
- Ну, тогда это означает развод, - буркнула Кристи так, чтобы невеста
ее не услышала, но она уже и так пришла к такому же мнению, вытаскивая
откуда-то пачку бумажных платков и начиная вытирать уголки глаз.
- Знаете, - начала я, пытаясь помочь, - я не думаю, что кто-то решит,
будто три точки выражают сомнение. Они, скорее, предполагают возможный
вариант.
Губы Молли задрожали, и по щеке скатилась слеза.
