– Да, я знаю, – коротко отозвалась Мартина и через некоторое время сказала: – Скажи мне, пожалуйста, когда мы подойдем к памятнику Лафайету.
– Мы уже близко от него.
– Мы действительно идем по направлению к городу? По той самой улице?
– Ну, конечно, моя милая, – весело ответила миссис Бахман. – К чему мне вести тебя другим путем?
– Сейчас уже есть двенадцать часов? – задала Мартина следующий вопрос.
– Будет через три минуты, – после короткой паузы ответила миссис Бахман.
– Здесь должен быть этот памятник, – сказала Мартина.
– Мы стоим сейчас прямо против него, – продолжала она. – Дорога здесь изменилась, стала ровнее. Кругом постамента все выложено плитками.
Вдруг Мартина предложила:
– Давай пройдемся вдоль бортового камня.
– Это рискованно, моя любимая. Машины проезжают так близко, что могут задеть нас.
– Ах, оставь это. Прошу тебя!
Перед этим «прошу тебя» миссис Бахман не устояла.
Они подошли к проезжей части улицы. Мартина встала на бортовой камень тротуара. Миссис Бахман была вынуждена оглянуться.
– Они предупреждают нас отойти от края, – сообщила она.
Мартина крепко сжала ей руку и сказала заговорщическим тоном:
– Давай сделаем вид, будто мы не понимаем. Они не могут принуждать нас против нашего желания, правда?
– Конечно, не могут, – робко ответила миссис Бахман. – Но почему бы нам не отойти от проезжей части?
– Я хочу кое-что попробовать, – сказала Мартина. – Когда я была маленькой девочкой, то любила ходить по бортовому камню. Протяну руки в стороны и иду вдоль улицы, стараясь сохранить равновесие и не оступиться. Это была своего рода игра в ловкость.
– Но только не здесь, Мартина.
– Нет, здесь. Я должна еще раз испытать это приятное чувство, хочу почувствовать себя ребенком. Что может со мной случиться? Видишь, я могу даже держать тебя за руку.
Вдруг они услышали позади мужской голос:
– Что вы здесь делаете?
Один из охранявших ее детективов счел нужным подойти к ним.
У миссис Бахман тотчас пробудился материнский инстинкт.
– Неужели не можете оставить ее в покое на некоторое время? – укоризненно спросила она. – Разве вы должны наблюдать за каждым ее шагом, как за преступницей?
– Отошли его, – попросила по-детски Мартина.
– Идите обратно к вашему другу, – недружелюбно посоветовала миссис Бахман. – И послушайте, наконец, оставьте нас в покое.
Резкий запах табачного дыма, который ощущала Мартина, улетучился. Она поняла, что они снова одни.
– Уже есть двенадцать? Точно двенадцать, хочу я сказать, – спросила она.
– Как маленький ребенок, – тихо проворчала миссис Бахман. – Без одной минуты двенадцать…
– До сих пор я только один раз потеряла равновесие, – торжествовала Мартина. – Я еще могу это очень хорошо делать после стольких лет. И к тому же теперь я хожу на высоких каблуках и без…
Она не закончила фразы. Она больше не произносила слова «глаза».
– У тебя рука дрожит, моя милая, – озабоченно заметила миссис Бахман.
– Это оттого, что я стараюсь сохранить равновесие. Должно быть, сейчас ровно двенадцать.
Внезапно она перевела разговор совсем на другую тему:
– Я очень вам признательна, миссис Б. Вы были для меня как мать. Всегда буду благодарна вам. Я вами очень довольна.
– Боже, защити вас! – воскликнула глубоко растроганная сентиментальная миссис Бахман.
Она на минутку отпустила руку Мартины, чтобы вынуть из сумочки носовой платок и вытереть выступившие слезы.
У бортового камня зашуршали покрышки затормозившей машины. Темная фигура вынырнула из нее, схватила Мартину за талию и подняла. Поднятая на воздух, Мартина испытала неясное чувство. Затем ее перенесли в машину и усадили на мягкое сиденье. Дверца машины захлопнулась. С секунду у нее кружилась голова, когда машина тронулась, набирая бешеную скорость. Снаружи, где-то позади них, послышался отчаянный крик миссис Бахман.
На момент в машине воцарилась тишина. Она почувствовала, как автомобиль все больше набирал скорость.
Она протянула свою дрожащую руку и прикоснулась к щеке сидящего рядом мужчины. Она ощупывала кончиками пальцев, провела ими по губам, чтобы узнать их очертания.
Губы раздвинулись и легко, почти незаметно поцеловали ее пальцы.
