– Вы должны сообщить мне точные данные о Мартине йенсен.
– Например?
– Ну, мы не знаем, где она живет,
Лицо Верда омрачилось.
– Чтобы вы смогли к ней прийти, задавать неприятные вопросы и разволновать ее? Рассказывайте мне жуткие истории, сколько хотите, но, пожалуйста, оставьте ее в покое.
– Это невозможно, – терпеливо возразил Камерон. – Она ведь, в конце концов, находится в центре внимания, она является, так сказать, мишенью. Речь идет не столько о вас, мистер Верд, сколько о Мартине Йенсен.
Он стал подыскивать слова:
– Мы должны провести работу так тактично, как это только возможно. Нам, полицейским работникам, приходится сталкиваться со многими обстоятельствами в жизни людей. Мы проявляем нужное понимание. Мы знаем, что в жизни мужчины возникают случайные связи, которые он не хочет порвать. Мы ни в коем случае не скомпрометируем вас, мистер Верд…
Верд выпрямился в кресле, видимо почувствовав себя оскорбленным. Он стал чрезвычайно серьезным и напряженным.
– Вы не понимаете этого. Вы ничего не понимаете. Вы полагаете, будто я за спиной жены затеял какую-то грязную интрижку. – Он с презрением откашлялся. – Даже и полицейскому работнику многое не понять.
– Все же мы стремимся спасти жизнь особе, которая вам близка, – возразил Камерон.
Наконец Верд медленно кивнул, как бы почувствовав, что его возражения несостоятельны.
– Возможно, вы правы, – задумчиво проговорил он. – Однако я до сих пор ни с кем не говорил об этом.
– Будет достаточно, если вы обрисуете нам хотя бы общую картину, – успокоил его Камерон и весь напрягся, опасаясь, как бы Верд в последний момент не передумал.
Наконец Верд начал говорить, словно переживая заново события своей жизни.
– Я давно знаком с Мартиной, я знал ее еще до того, как познакомился со своей женой. Это была моя первая любовь, и она осталась моей единственной любовью.
Он нервно поиграл карандашом.
– Я не люблю Луизу. Это был брак по расчету, если можно так сказать. До этого я знал одну только Мартину. Но мы слишком долго ждали. Мы были так уверены, что поженимся, и из-за простого легкомыслия откладывали год за годом свадьбу. А потом вдруг стало поздно. Между нами возникло некое препятствие, и она не захотела выйти за меня замуж. Я ждал несколько лет, но она не изменяла своего решения. Проходили годы, и мы оба оставались одинокими. Потом она попросила меня жениться на ком-нибудь. Она не хотела, чтобы я и далее оставался одиноким. И поскольку я исполнял каждое ее желание, то исполнил и это. Я женился на Луизе.
– Знала?..
– Она знала, что существует некая Мартина, но даже не подозревала, какую роль играет в моей жизни эта Мартина.
Он замолчал, поиграл с карандашом и сунул его в карман.
Оба мужчины задумчиво уставились перед собой, не желая глядеть друг на друга.
– Ну вот, я вам все рассказал, – вздохнул Верд. – И сам себе показался смешным.
– К чему эти слова, – успокоил его Камерон. – Ведь в конце концов речь идет о жизни и смерти.
Он вынул из кармана блокнот.
– Если теперь вы сообщите мне необходимые данные – где она живет…
– Нет, – отказался Верд. – Этого я не сделаю. Я не хочу, чтобы она была посвящена в это дело.
– Но мы должны попытаться помочь ей. Мы должны принять особые меры предосторожности…
– Вы не смогли достаточно убедительно представить мне это дело. Вы не знаете, кто он, не знаете, где он находится и как он выглядит. Это действительно самая странная история, какую я когда-либо слышал. До тридцать первого мая и после этой даты она будет в полной безопасности. А тридцать первого мая – критический день, когда ей должен быть нанесен удар. Это скорее похоже на прогноз погоды, нежели чем…
Что-то показалось ему смешным. Он не удержался, откинул голову и непринужденно засмеялся.
Камерон не пытался его остановить.
– Я вижу, что вас сразу не убедишь, – сказал он, встал и повернулся к двери.
– Ну, ничего не поделаешь. Все же мы имеем еще немного времени.
На следующий день он снова пришел.
При его появлении Верд ухмыльнулся:
– Вы намерены снова начать комедию?
Камерон вынул из кармана вырезку из газеты и протянул ее Верду. Это была фотография, сделанная в морге.
