В авиакомпании «Либерти Эйрвейс» были очень довольны служащим Жеромом Михайэльсом. Он также постоянно перебирал карточки, систематизировал их, отмечал даты, изучал время вылетов и посадок, отмечал трассы самолетов. Затем он также внезапно не вышел на работу.
Подобные же случаи произошли в авиакомпаниях
«Континенталь Транспорт», «Грет Истерн» и в «Меркури», потом в авиакомпаниях не столь крупных, позже й на предприятиях, располагавших одноместными машинами или самолетами для перевозки небольших групп туристов, совершавшими непродолжительные полеты, и среди них – на небольшом авиапредприятии с громким названием «Комет Рейзен». Оно имело всего лишь крохотное бюро, состоявшее из двух комнат с двумя служащими, а его летный парк состоял из пары залатанных самолетов. Однако оно также имело документы, старые расчетные листки и картотеку.
Однажды один из служащих, некий Джесс Миллер, просматривая эти карточки, издал странное восклицание, словно был неприятно поражен чем-то. Его коллега посмотрел на него и спросил:
– Вам нехорошо, Джесс?
Он не ответил. Джесс был неразговорчив. Он молча вырвал одну пожелтевшую от времени карточку из картотеки.
– Ну, Джесс! – воскликнул коллега. – Если шеф это узнает…
Ответа не последовало. Картотека осталась открытой, дверь бюро – тоже. Джесс исчез.
Он даже забыл захватить свою шляпу, а также забыл о причитающейся ему половине недельной зарплаты.
На вырванной карточке был побледневший текст:
Номер: (следовало какое-то неразборчивое число).
Наниматель: Любительский спортклуб «Род и Рил».
Место назначения: Озеро «Звезда лесов».
Стоимость полета: 500 долларов.
Время вылета: 18 часов.
Пилот: И. Л. Тирней.
Затем следовали имена и фамилии пассажиров:
Грэхем Гаррисон.
Хью Стрикленд.
Бэкки Пэдж.
Ричард Р. Дрю,
Аллен Верд.
Далее приводились их адреса.
На столе лежала географическая карта. При скудном свете лампочки было видно, что на ней карандашом и линейкой была проведена линия, соединяющая большой город, из которого стартовал самолет, с маленьким озером, возле которого он приземлился. Коротенькая прямая линия между обоими пунктами, воздушная трасса.
Эта линия как раз проходила над той самой площадью..,
Кончик карандаша был сломан, острие графита лежало на карте. Летная карточка, сжатая в холодной твердой руке, была оцарапана ногтями, согнута и смята.
– Он умер, – сказала печальная женщина глухим голосом. – Уже два года, как умер. Он был старшим сыном моей сестры. Может быть, даже это и к лучшему. Нет, это была не жизнь для мужчины. Много лет рисковал он головой на этом залатанном самолете. И все это из-за пары жалких долларов. Летал для развлечения пьяных компаний, летал с ними на всякие сборища, на рыбную ловлю, делал воскресные полеты, что же вам еще? Нет, сам он не пил, но пассажиры постоянно приносили бутылки на борт. Он нам часто об этом говорил. Конечно, это не разрешается, но он вынужден был смотреть на это сквозь пальцы. В конце концов это было его средством существования. Пассажиры прятали от него бутылки, а когда они их опустошали, то бросали за борт. Ему, правда, не удалось никого поймать, но это ничего не значит. Они часто шумели и пели, когда приземлялись, но в машине не оставляли пустых бутылок,
– И как он умер?
– Как умирают такие люди? – лаконично ответила она. – Глубоко под землей, совсем недалеко от своего дома. В метро. Его столкнули с платформы, и он попал под поезд.
Теперь в записке Джонни значилось:
Грэхем Гаррисон.
Хью Стрикленд.
Бэкки Пэдж.
Ричард Р. Дрю.
Аллен Верд.
Извещение в «Дейли Ньюс» от 2 июня, рубрика, где сообщается о смертях.
«Жаннета Гаррисон (урожденная Уайт), жена Грэхема Г.
День смерти: 31 мая.
Похороны были скромные.
Выражается благодарность всем приславшим цветы».
Все окна были занавешены, на входной двери висел венок. Шел небольшой дождь. Выкрашенный в белый цвет дачный домик казался холодным и нежилым.
Большая машина, тоже с занавешенными окнами, свернула на мокрую от дождя дорогу и остановилась у входа в дом. Вышел шофер и открыл дверцу машины. Из нее вышел мужчина с серьезным выражением лица и помог выйти другому. На лице второго была глубокая скорбь. Он с благодарностью взял протянутую руку и с трудом поднялся по ступенькам. Входная дверь была широко открыта, возле нее стоял слуга, с потупленным взором ожидавший хозяина.
