Встреча на высшем уровне - страница 4

, я забыла, не только Германии. Вы хотите быть добродетельной, как Мэри Пичфорд в кино. Cara, вы — притча во языцех. Дуче женат на крестьянке, она родила ему шестерых детей, — или, может, пятерых — Эдда, говорят, малость смахивает на еврейку — но всё же… Теперь она только и знает что пичкать его едой, которую его желудок уже не в состоянии переварить. А я шлюха дуче, так меня и называют. Мне и дела нет. Я притча во языцех, но по крайней мере на устах у всех. Каждый месяц я раздаю бедным двести тысяч лир; они видят мои платья, чувствуют запах духов, плюются, но деньги берут. Мои родственники и друзья хорошо устроены. Ко мне обращаются разные люди, считая, что я имею влияние на дуче, просят замолвить за них словечко. Я не суюсь. Если они получают что хотели, то благодарят, если же нет… какая разница? Я лежу на диване, смотрю в потолок или крашу ногти на ногах в разные цвета, или вырезаю портреты из киножурналов и наклеиваю в альбом. Лана Тернер, Джина Артур, Мира Лой. И жду дуче. Болтают, будто я превратила его в тряпку, будто в штанах у него ничего уже не осталось, но кто посмеет сказать об этом ему? Бывает, мы счастливы, бывает, ссоримся — мне смешно, что он всё время стоит, прикрывая руками яйца, от сглаза, от malocchio[17], словно боится, что в них ударит молния. Не смейтесь, cara, я видала вашего дружка в кинохронике — он стоит точно так же. И что он там скрывает? Проблему безработицы в Германии? Ха-ха-ха. Нет, cara, мы обе искали мужчин, а нашли политические режимы, призраков, рождённых миллионами голов. Видимо, нам придётся играть по их правилам. Бандиты, cara, вот они кто, все до единого, а бандитов интересуют только два типа женщин: мамочки и шлюхи. Особенно итальянских бандитов. А я тут как тут. Как на войне. Большие страны — это бандиты, а маленькие — шлюхи, и им лучше научиться вести себя соответственно. Если хотят остаться в живых. И нам с вами тоже. Есть что-нибудь выпить?

ЕВА. Ещё чаю?

КЛАРА. Не надо чаю, спасибо.

ЕВА выдвигает спрятанный в стене гигантский шкаф, сверху донизу уставленный бутылками.

ЕВА. Выберите сами.

КЛАРА. Ehi, ma che selezione! Oh, ma guarda,[18] уж и не помню, когда пила. (Достаёт бутылку с омерзительного цвета французским ликёром.) Ещё до войны.

ЕВА. Не вы же завоевали Францию.

КЛАРА. Не очень любезно так говорить, cara. Ваше здоровье! Да вы не пьёте! Вы не курите, вы не пьёте. О чём вы говорите на исповеди?

ЕВА. В Рейхе нет места церкви.

КЛАРА. Надеюсь, вашему другу хватает ума не разделять это мнение.

ЕВА. Это его мнение.

КЛАРА. Так пусть оно останется вашей семейной тайной. Он должен быть благодарен его святейшеству. Подписав конкордат с Ватиканом, его правительство впервые добилось уважения за границей. Ну да ладно. (Замечает, как ЕВА бросается к бутылке.) Составишь мне компанию.

ЕВА. Другой нет.

КЛАРА. Там, за дверью, есть один милый мальчик.

ЕВА. Не сейчас. Дай мне сигарету.

КЛАРА. Конечно. Я тебя развращаю. Вот увидишь, ты станешь порочной женщиной, как я. Если, конечно, уже не стала. (Чокается своим бокалом.) «Слепой и глухой проживёт сто лет». Сколько это всё будет тянуться?

ЕВА. Они вошли в зал заседаний пять минут назад.

КЛАРА. Да я о вашей дурацкой войне.

ЕВА. Ты хочешь сказать, нашей?

КЛАРА. Дуче не хотел войны. Никак не раньше следующего года.

ЕВА. Он и так выжидал достаточно долго.

КЛАРА. Он пытался уберечь вас от неё. Почему твой друг больше не слушает дуче?

ЕВА. Предназначение фюрера говорит громче.

КЛАРА. Перестань, cara. Ты же не на митинге. Ты со мной разговариваешь. Политики вспоминают о Предназначении, только когда совершают ошибки. Говорить о Предназначении — всё равно что о сексе. Одна пустая болтовня, которой никто не верит. Я скажу, почему он больше не слушает дуче. Потому что сам никогда не умолкает. На их прошлой встрече он говорил без остановки два с половиной часа. Дуче так вымотался, что порвал две струны на скрипке и бретельку у меня на лифчике… пока играл «Юмореску».

ЕВА. История знает времена, когда головокружение охватывает каждого бодрствующего мыслящего человека; в такие времена только лунатик может ступать уверенно. Мы живём в такое время, и Адольф Гитлер ведёт нас с уверенностью лунатика.