‑ Ты осведомительница. Поэтому тебя и освободили из тюрьмы Аулит после смерти Пек Уолтерса. Ты доносишь правительству.
Я не отвечаю. Все это уже неважно.
‑ Но ты перестала заниматься доносительством. Из‑за того, что услышала от Пек Уолтерса. Потому что он сказал тебе, что опыты с ши‑зо‑фре‑нией могут… Нет, это невозможно.
Он тоже употребил незнакомое слово. Оно похоже на земное. Я опять пытаюсь встать, чтобы уйти. Здесь мне не на что надеяться. Лекарь не в силах мне помочь.
Он толкает меня в плечо, и я падаю на пол.
‑ Когда умерла твоя сестра? ‑ быстро спрашивает он. Его взгляд опять изменился: он излучает яркий золотой свет. ‑ Прошу, Пек, ответь. Это имеет колоссальную важность для нас обоих.
‑ Два года и сто пятьдесят два дня назад.
‑ В каком городе?
‑ В деревне. В нашей деревне, Гофкит Ило.
‑ Так, ‑ бормочет он, ‑ так… Расскажи мне все, что помнишь. Все!
Теперь уже я отталкиваю его и сажусь. Кровь отливает от головы, но злость побеждает дурноту.
‑ Ничего не скажу! За кого вы себя принимаете? За предков? Сначала говорите, что я убила Ано, потом ‑ что не убила, потом, что не знаете. Вы разрушаете мою веру в искупление, которая сохранялась у меня, пока я была осведомителем, потом говорите, что другой надежды нет, потом, что есть, и снова нет… Как вы сами‑то живете? Как можете разрушить совместную реальность, ничего не предлагая взамен?
Я уже кричу, телохранитель поглядывает на дверь, но мне все равно: я надрываюсь от крика.
‑ Вы проводите эксперименты над детьми, уничтожаете их реальность, как уничтожили мою! Ты убийца! ‑ Впрочем, этого я уже не кричу. Возможно, я вообще не кричала. В плечо вонзается игла, и комната ускользает с такой же легкостью, как канула в могилу моя Ано.
Я чувствую, что лежу на кровати ‑ мягкой, шелковой. На стене богатые украшения. В комнате очень тепло. Мой голый живот щекочет ароматный ветерок. Голый?.. Я рывком сажусь и вижу на себе прозрачную юбку, узкий лифчик, кокетливую вуаль продажной женщины.
Стоило мне шелохнуться ‑ и вот уже ко мне торопится Пек Брифжис.
‑ Эта комната изолирована. Кричать бессмысленно. Тебе понятно?
Я киваю. У стены стоит телохранитель. Я убираю с лица кокетливую вуаль.
‑ Прости за этот маскарад, ‑ говорит Пек Брифжис. ‑ Мы были вынуждены тебя переодеть, чтобы люди, заметив, как телохранитель несет в дом напившуюся до бесчувствия женщину, не задавали вопросов.
Я догадываюсь, что попала в жилище богатой вдовы на морском берегу.
Ксати, игла не походила на наши: острая, стремительная…
Эксперименты над мозгом. "Шизо‑френия".
‑ Ты работаешь с землянами, ‑ догадываюсь я.
‑ Нет, ‑ возражает он, ‑ это не так.
‑ Но Пек Уолтерс… Впрочем, какая разница? Как ты со мной поступишь?
‑ Хочу предложить обмен, ‑ отвечает он.
‑ Какой обмен?
‑ Информация в обмен на свободу.
И он еще утверждает, что не работает с землянами!
‑ Какой мне прок от свободы? ‑ говорю я, не ожидая от него понимания. Мне свободы не видать.
‑ Не такую свободу, другую, ‑ говорит он. ‑ Я не просто выпущу тебя из этой комнаты. Я позволю тебе воссоединиться с предками и с Ано.
Я таращу на него глаза.
‑ Ты готов к такому нарушению общей реальности? Ради меня?
Взгляд его пурпурных глаз снова обретает глубину. Ненадолго они кажутся похожими на синие глаза Пек Уолтерса.
‑ Прошу тебя, пойми. Вероятность того, что ты не убивала Ано, очень велика. В твоей деревне проводились эксперименты. Думаю, в этом и заключается истинная совместная реальность.
Я не отвечаю, и он утрачивает часть своей уверенности.
‑ Во всяком случае, я склоняюсь к такому мнению. Ты согласна на обмен?
‑ Может быть, ‑ отвечаю я. Сделает ли он то, что обещает? Не уверена. Но другие пути для меня закрыты. Я не могу прятаться от правительства много лет, до самой смерти. В конце концов, они найдут меня и отправят в Аулит. А когда я умру, меня запихают в гроб с химикатами, препятствующими разложению…
И я никогда больше не увижу Ано.
Лекарь внимательно наблюдает за мной. Я снова вижу в его глазах взгляд Пек Уолтерса: печаль и сострадание.
‑ Предположим, я даю согласие, ‑ говорю я и снова жду, чтобы он заговорил о смерти Ано. Но вместо этого он произносит:
