Тушратта ткнул пальцем в колоду. «Играем», ‑ произнес он на искаженной, но тем не менее вполне внятной латыни.
Для того, чтобы новичок быстрее освоился с игрой, они выбрали вариант с пятью картами на руках и одним джокером.
‑ Так можно быстрее всего набраться опыта, ‑ сказал Джеффриз. ‑ С пятью картами хорошо представляешь себе свое положение. При игре с семью картами никогда не знаешь, торговаться дальше или пасовать.
Рамон немного проиграл, немного выиграл, потом опять проиграл ‑ чуть больше. Возможно, он играл бы успешнее, если бы не уделял больше внимания Тушратте, нежели картам. Впрочем, возможно, он все равно бы проиграл, честно признался он себе. Как и следовало ожидать при игре с более искушенными соперниками, абориген проигрывал, но не слишком. Основной его проблемой, насколько мог заметить Кастильо, было нежелание блефовать. Впрочем, антрополог также страдал этим.
Когда запас фишек у Тушратты иссяк, он порылся в торбе и извлек оттуда печать ‑ красивый резной цилиндр из алебастра размером с его мизинец. Такие цилиндры аборигены прокатывали по глиняной табличке в подтверждение того, что та написана владельцем печати. Количество фишек, выданных Гомесом в обмен на печать, казалось вполне справедливым.
Пару конов спустя куссаранин и Джеффриз схватились не на шутку. Рамон попробовал было торговаться, но спасовал после третьей карты. Остальные с разной степенью неудовольствия спасовали после следующей.
‑ Последняя карта, ‑ объявил антрополог, тасуя колоду.
Кто‑то присвистнул. Джеффриз, ухмыляясь, открыл бубновое каре. Через пару кресел от него Тушратта выложил две пары ‑ тройки и девятки.
‑ Твоя ставка, Тушратта, ‑ сказал Рамон. Куссаранин неохотно подчинился.
‑ А теперь мы отделим овец от козлищ, ‑ произнес Джеффриз и поднял ставку. Однако улыбка сползла с его лица, когда Тушратта также поднял свою. ‑ Вот ублюдок, ‑ буркнул он по‑английски и подвинул от себя еще несколько фишек. ‑ Открывайся.
Весьма довольный собой, Тушратта открыл пятую карту ‑ третью девятку.
‑ Ух ты! ‑ сказал Джеффриз. ‑ Еще бы не торговаться с фулом на руках!
Кастильо не знал, как много из игры понял Тушратта, но одно тот знал наверняка ‑ то, что выиграл. Он обеими руками сгреб фишки и стал раскладывать их перед собой столбиками по пять.
Джеффриз кисло улыбнулся.
‑ Не слишком‑то гордись, ‑ сказал он Тушратте, переворачивая свою пятую карту ‑ треф.
Послышался смех.
‑ Это научит, Стен, ‑ сказал Гомес.
Тушратта уронил несколько фишек на пол и даже не сделал движения подобрать их: он не отрываясь, будто не веря своим глазам, смотрел на пятую карту Джеффриза.
‑ У тебя ничего не было! ‑ произнес он. Штурман достаточно освоил местный язык, чтобы понять его.
‑ Ну, пара шестерок.
Тушратта отмахнулся от этого как от несущественного. Он говорил медленно и неуверенно:
‑ Ты видел две моих пары. Ты не мог побить их, но продолжал торговаться. Почему?
‑ Это был блеф, но он не сработал, ‑ ответил Джеффриз. Ключевое слово не имело аналога в латыни, и он обратился за помощью к Кастильо:
‑ Объясни ему, Рамон, ты лучше знаешь местный язык.
‑ Попробую, ‑ кивнул антрополог, хотя сам он тоже не знал подходящего слова. ‑ Ты видел бубновое каре Джеффриза. Он хотел заставить тебя поверить в то, что у него флеш. Он не знал, что у тебя три девятки. Если бы у тебя было только две пары, их можно было бы побить флешем, Так что ты бы спасовал. Вот этого‑то он и хотел. Это называется «блеф».
‑ Но у него же не было флеша, ‑ чуть не плача протестовал Тушратта.
‑ Но он мог создать видимость того, что есть, верно? Скажи мне, что бы ты сделал после того, как он поднял ставку, если бы у тебя было только две пары?
Тушратта закрыл глаза руками и помолчал минуту. Потом очень тихо произнес:
‑ Сдался бы. ‑ С этими словами он собрал рассыпанные фишки. ‑ На сегодня с меня хватит. Что вы мне дадите за это? Сегодня я выиграл гораздо больше чем вчера.
Они сошлись на карманном зеркальце, трех разовых зажигалках и топорике; Рамон подозревал, что последним будут рубить не столько дрова, сколько черепа. Правда, в эту минуту вид у Тушратты был какой угодно, но только не воинственный. Все еще не оправившись от потрясения, вызванного странной игрой Джеффриза, он забрал выигрыш и ушел, что‑то бормоча себе под нос.
