— Весьма польщена. — Джери покачала головой, оглядывая находящихся вокруг мужчин. — Я отделалась всего одной ссадиной. Это сущие пустяки!
— Как бы не так! — фыркнул Фаррен. — Ты стонала и рыдала всю ночь напролет. Мне не удалось поспать и десяти минут.
— Борис, сядь! — прикрикнула Джери на партнера, готового в бою защищать ее честь и достоинство.
— Детка, что надо здесь этому типу? — Фаррен вскочил и оказался нос к носу с Борисом.
Джери оглядела их и не в первый раз поблагодарила небеса за то, что родилась женщиной. Мужчины начисто лишаются рассудка, когда речь заходит о защите подруг. Хорошо, что она не нуждается в телохранителе.
Джери глубоко вздохнула. Крохотные черные точки закружились перед глазами, пол под ногами закачался. Она понимала, что должна каким-то образом остановить Бориса и Фаррена, предотвратить поединок, но неожиданная дрожь прошла по ее телу, и она совершила самый женственный поступок в своей жизни — упала в обморок.
— Я хочу точно знать, что происходит, юная леди! — Джерри Галифакс помахал похожим на сардельку пальцем перед лицом дочери. — Напрасно я отошел от дел!
— Папочка…
— Не подлизывайся! Я требую, чтобы ты немедленно продала агентство, — заявил он, присев на край кровати.
— Нет! — Несмотря на пульсирующую боль в голове, Джери села и сбросила ноги с постели. — Я хороший детектив!
— Ты слышала меня? — Таким же тоном Джерри разговаривал с дочерью, когда в двенадцать лет она впервые попробовала пользоваться косметикой.
В подобных случаях возражать ему не стоило. Впрочем, Джери было уже не двенадцать лет.
— Слышала. А теперь послушай ты. Во-первых, никакая я не юная и к тому же не леди. Я взрослая женщина, наделенная здравым смыслом. — Она подняла руку, едва отец открыл рот, чтобы перебить ее. — Я прекрасно помню, как ты несколько раз возвращался домой весь избитый. Это вполне нормально для нашего бизнеса.
— Но я мужчина.
— Это означает только, что ты умеешь мочиться стоя. Папа, вспомни, чья я дочь!
Отец посмотрел на нее внимательно, как никогда прежде.
— Ты настолько похожа на свою мать, что иной раз боюсь забыть о том, что я твой отец. — Его голос слегка дрогнул.
— И тем не менее это так. Ты вырастил меня и научил всему, что я знаю. — Джери дотронулась до его щетинистой щеки и дала волю слезам, которые сдерживала почти тридцать лет. — Я совсем не помню маму, но думаю, она гордилась бы мной. Как бы я хотела, чтобы и ты мной гордился!
— Малышка, я каждый день благодарил Господа и твою мать за то, что мне досталась такая дочь. Просто я не умел сказать об этом вслух. — Он нежно обнял дочь. — Больше всего на свете я боюсь потерять тебя из-за нашего дела. Ты — все, что у меня есть.
— О папа! Обещаю, я буду очень осторожна!
— И будешь держаться подальше от Фаррена? — Отец показал на гостиную, где ждали Коннер и Борис.
— Не могу, — прошептала Джери, уткнувшись лицом в грудь отцу. — Этому славному малому нужна помощь, и я не могу подвести его.
— Он сам просил тебя выйти из игры, — напомнил отец.
Джери высвободилась из его объятий и принялась натягивать брюки, которые Фаррен извлек для нее из нижнего ящика шкафа.
— Разве ты еще не понял, что я не люблю получать приказы?
— В конце концов, ведь ты — моя дочь!
— Вот именно.
Фаррен обещал ей рассказать все утром. Теперь желание помочь клиенту приобрело личный оттенок. Бык и Коротышка бросили перчатку, а Джери еще никогда не отказывалась принять вызов.
В спальне появился Борис. Джери пожала его протянутую руку.
— Тебе лучше?
— Я в полном порядке. Не понимаю, что со мной стряслось.
— Ты проголодалась?
При мысли о еде желудок Джери сжался, но Бориса требовалось чем-нибудь занять, и она кивнула, отправив его готовить завтрак.
В комнате снова возник Джерри Галифакс.
— А я съезжу в офис и проверю, как идут дела. — На лице Джерри застыло изумленное выражение, словно он только сейчас обнаружил, что его единственное дитя сидит почти голышом в постели чужого мужчины. — С тобой здесь ничего не случится?
— Откуда мне знать, папа? — пожала плечами Джери. — Впрочем, ты сам говорил, что Фаррен не способен на преступление.
