Гитлеровцы, потерявшие летом 1942 года не один десяток транспортов, еще более усилили свою противолодочную оборону. Нам приходилось это учитывать на каждом шагу.
Шли, прижимаясь, насколько позволяла глубина, к северному берегу Большого Тютерса, и старались попасть в мертвую зону вражеских гидроакустических установок, находившихся на острове. Чтобы уменьшить шум винтов, держали самый малый ход: полтора — два узла.
Несколько раз слышали, как минрепы касаются корпуса лодки. Во втором, жилом, отсеке в подвесных койках лежат свободные от вахты моряки. Никто не спит, все молча прислушиваются к скрежету за бортом.
Наиболее опасны моменты, когда штурман определяет место лодки. Для этого надо всплывать под перископ, а это грозит подрывом на минах верхнего яруса, которые ставятся особенно густо. Чтобы уменьшить риск, мы всплываем без хода, вертикально, и таким же образом погружаемся.
Наконец гогландская позиция за кормой. Ложимся на грунт западнее острова Родшер, чтобы, дождавшись темноты, двинуться дальше в надводном положении.
Когда лодка покоится на грунте, у вахтенных мало дела. Слушать и смотреть за показаниями приборов — вот и все, что от них требуется. Если бы можно было курить! Но на лодке, находящейся в подводном положении, это запрещено.
Свободные от вахты используют спокойное время всяк по-своему. Одни отсыпаются впрок, другие читают. Кое-кто даже письма пишет, хотя до ближайшей полевой почты еще очень много трудных миль сначала на запад — в Балтийское море, а потом на восток — домой, в родную базу.
Мой помощник старший лейтенант Калинин вместе со штурманом Магриловым склонились над картами и вполголоса толкуют о прокладке дальнейшего пути. Лейтенант Магрилов — впервые в боевом походе, обстановка в Финском заливе ему известна, как говорится, только теоретически. Калинин же в этих местах уже третий раз. По его словам, он проходы в минных полях знает, как улицы в Кронштадте. Хорошо, что эти офицеры сразу нашли общий язык. От точности штурманской работы сейчас зависит очень многое.
— Пока не дойдем до устья залива, навигационную прокладку, пожалуй, буду вести я, — говорит Калинин Магрилову. — А вы будете работать параллельно, для практики.
Что ж, разумное решение.
Приказываю вахтенному офицеру разбудить меня при малейшем подозрительном шуме и ухожу в свою каюту, чтобы хоть немного отдохнуть. Но уснуть никак не могу… Сказывается недавнее нервное напряжение, когда шли по минным полям. Из-за фанерной переборки, которой каюта отделена от жилого отсека, доносятся приглушенные голоса. Матросы обсуждают перспективы нашего похода. Их говор не то чтобы мешает заснуть (я могу спать и в дизельном отсеке с работающими машинами), а наводит на всякие размышления. Очень хочется, чтобы нынешний поход получился лучше первого.
Разговор за фанерой оборвался. Послышался голос вахтенного офицера Филиппова:
— Разбудите командира! Миноносец с левого борта! Через несколько секунд я уже в центральном посту. Гидроакустик докладывает:
— Шум винтов удаляется.
Значит, не обнаружили нас. Хорошо!
Возвращаться в каюту больше не хочется. Пройдусь-ка по отсекам, поговорю с народом. Впереди у нас самый опасный район, и очень важно знать настроение матросов.
Во втором отсеке встречаю нашего парторга старшину электриков Бориса Бойцова. Вид у него загадочно довольный.
— Вы только посмотрите, товарищ командир, — шепчет он мне, — вон в тот угол.
За койками на цинковой банке с галетами сидит строевой матрос Михаил Титов, вестовой, и читает какую-то книгу, ни на кого не обращая внимания. У Титова привычка обращаться к товарищам со словом «родненький». В конце концов слово это намертво прилипло к нему самому, и теперь никто из матросов его иначе не называет. Пристрастием к чтению Родненький никогда не страдал, и то, что я увидел, было приятной неожиданностью.
— А знаете, что он читает? — шепчет Бойцов: — Книгу о дизельных установках. Его Иванов с Головановым раззадорили. Решил мотористом стать.
Это здорово. Среди тысяч опасностей, когда смерть подкарауливает нас на каждом шагу, сидит матрос, который не отличался успехами в учебе, и самозабвенно читает учебник. Бойцов говорит, что товарищи охотно занимаются с Титовым, помогают одолевать математику, физику, сложное устройство дизеля. Это ли не свидетельство моральной силы наших людей, их неколебимой уверенности в победе!
