— Ты сказал, что хочешь поговорить.
— Ничего, я подожду, пока вам надоест меня бить.
— Выкладывай, зачем звонил.
Уэйд Ларю наконец обрел равновесие, прикоснулся рукой к губам, проверяя, есть ли там кровь, и, казалось, обрадовался, что есть.
— Я хотел отмщения — передать не могу, как сильно. Но сейчас, сегодня, когда вышел, когда вдруг стал свободен… Я уже не хочу мстить. Я провел пятнадцать лет в тюрьме, но мое наказание закончилось, а вот ваше, мистер Веспа, раз уж зашел об этом разговор, никогда не закончится, верно?
— Чего ты хочешь?
Ларю поднялся на ноги и подошел к Веспе.
— Вам больно, — произнес он, и голос его звучал мягко, сердечно, чуть ли не ласково. — Я хочу, чтобы вы знали все, мистер Веспа. Я хочу, чтобы вы узнали правду. Это должно закончиться сегодня, так или иначе. Я хочу жить своей жизнью, а не оглядываться, поэтому я расскажу вам, что знаю. Я вам все расскажу, а вы решайте, как вам быть.
— Я не ослышался, ты вроде сам признался, что стрелял в тот вечер?
Ларю проигнорировал вопрос.
— Вы лейтенанта помните, Гордона Маккензи?
Вопрос удивил Веспу.
— Охранника? Разумеется.
— Он приходил ко мне в тюрьму.
— Когда?
— Три месяца назад.
— Зачем?
Ларю улыбнулся:
— Восстановить космическое равновесие. Восстановить справедливость. Говорил, его ведет провидение.
— Не понимаю.
— Маккензи умирал. — Ларю тронул Веспу за плечо. — И перед смертью захотел исповедаться.
Пистолет был у Грейс на щиколотке, в кобуре на нейлоновой ленте.
Она завела машину. Азиат сел рядом.
— Выезжай на дорогу и поверни налево.
Грейс, конечно, была испугана, но в то же время ощущала странное спокойствие. Грейс словно оказалась в так называемом глазу бури. Что-то должно произойти. И это что-то даст возможность найти все ответы. Она попыталась выделить главное.
Прежде всего нужно увезти его подальше от детей.
Это сейчас задача номер один. С Эммой и Максом все будет в порядке — учителя остаются на улице, пока не разберут всех детей. Когда учительнице надоест ждать, она с нетерпеливым вздохом отведет детей в канцелярию. Миссис Динсмонт, боевой ветеран среди секретарш, с удовольствием поцокает языком, осуждая нерадивую мамашу, и оставит детей ждать. Такое уже было полгода назад, Грейс опоздала тогда из-за дорожных работ. Терзаемая чувством вины, она рисовала себе сцены, достойные «Оливера Твиста», представляя, как ее ждет сынишка, но когда приехала, Макс в канцелярии раскрашивал динозавра и вовсе не хотел уходить.
Школы уже не было видно в зеркало заднего вида.
— Поверни направо.
Грейс подчинилась.
Похититель сказал, что везет ее к Джеку. Грейс не знала, правда это или нет, но отчего-то казалось — правда. Она понимала: азиат это делает не по доброте душевной. Ее предупреждали — она подобралась слишком близко. Яснее ясного, что он крайне опасен и без пистолета на поясе: вокруг него была какая-то особая аура, он вел себя как человек, привыкший идти по трупам.
Но Грейс отчаянно хотелось узнать, к чему приведет такой поворот. В конце концов, у нее пистолет. Если вести себя по-умному и осторожно, то на нее сработает элемент неожиданности, а это уже кое-что. Ладно, пока она будет подчиняться, тем более что ничего другого ей не остается.
Ее беспокоило, сможет ли она быстро выхватить пистолет и сразу ли выстрелит «глок», когда она коснется спускового крючка. Неужели правда достаточно прицелиться и сделать выстрел? Но даже если она успеет достать пистолет — на этот счет есть большие сомнения, ведь азиат не сводит с нее глаз, — что делать дальше? Направить на него и потребовать отвезти ее к Джеку?
Наверняка не получится.
Просто застрелить его тоже нельзя, и дело не в этической дилемме или в том, хватит ли у нее храбрости нажать на спусковой крючок. Он, этот человек, единственная ниточка, ведущая к Джеку. Убив его, Грейс останется ни с чем. Исчезнет, возможно, последний шанс найти Джека.
Лучше выжидать и играть до конца. Как будто у нее есть выбор…
— Кто вы?
С непроницаемым лицом мужчина взял ее сумочку и вывалил все из нее себе на колени. Он перебирал вещи, рассматривал и отбрасывал на заднее сиденье. Вынул аккумулятор из сотового Грейс и тоже швырнул назад.
