— Ты кого-нибудь еще посылал?
— Саймон ездил проверять фургон.
— И?
— Стоит на прежнем месте. Правда, в том районе необычно много полиции.
— А дети?
— Пока не знаем. Саймон говорил, он вроде видел их на школьном дворе, но не стал подходить слишком близко, раз там копы.
Веспа сжал кулаки.
— Нужно найти Грейс.
Крам промолчал.
— Что?
Крам пожал плечами:
— Мне кажется, вы ошибаетесь, вот и все.
Мужчины замолчали и некоторое время стояли, глядя на Уэйда Ларю, который бродил по газону, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Отсюда открывался изумительный вид на мост Джорджа Вашингтона и очертания Манхэттена за ним. Именно отсюда Веспа и Крам видели лавину черного дыма, словно извергшуюся из Гадеса, когда обрушились башни-близнецы. Веспа знал Крама тридцать восемь лет. Крам мастерски владел ножом и пистолетом, одного его взгляда хватало, чтобы пригвоздить к месту и заставить похолодеть от ужаса кого угодно; конченые негодяи, опаснейшие психопаты начинали молить о пощаде, прежде чем Крам успевал к ним прикоснуться. Но одиннадцатого сентября, когда они смотрели на облако дыма, который никак не рассеивался, Веспа впервые в жизни видел слезы на щеках Крама.
Сейчас они смотрели на Уэйда Ларю.
— Ты с ним говорил? — спросил Веспа.
Крам покачал головой:
— Ни слова.
— Что-то он слишком спокойный.
Крам промолчал. Веспа пошел к Ларю. Крам остался на месте. Ларю не обернулся. Не доходя примерно десяти футов, Веспа остановился и произнес:
— Ты хотел меня видеть?
Ларю продолжал смотреть на мост.
— Прекрасный вид, — сказал он.
— Ты сюда не любоваться пришел.
Ларю пожал плечами:
— Ну, я уж полюбуюсь заодно.
Веспа ждал. Уэйд Ларю не оборачивался.
— Ты признался.
— Да.
— Так и было?
— В то время? Нет.
— Что значит — в то время?
— Вы хотите знать, я ли произвел те два выстрела в ночь Бостонской давки. — Ларю наконец повернулся и бросил прямой взгляд на Веспу. — Почему?
— Я хочу знать, кто убил моего мальчика.
— Я в него в любом случае не стрелял.
— Ты знаешь, о чем я.
— Слушайте, можно вопрос?
Веспа выжидательно промолчал.
— Вы это делаете для себя? Или для сына?
Веспа подумал.
— Не для себя.
— Значит, для сына?
— Райан мертв. Ему от этого лучше не будет.
— Тогда для кого?
— Не важно.
— Для меня важно. Если не для себя и не для своего сына, то почему вы до сих пор хотите мести?
— Потому что она должна свершиться.
Ларю кивнул.
— По закону мирового равновесия, — пояснил Веспа.
— Инь и ян?
— Вроде того. Восемнадцать человек погибли. Кто-то должен заплатить.
— Иначе мир лишится равновесия?
— Да.
Ларю вытащил пачку сигарет и предложил Веспе. Тот отрицательно покачал головой.
— Ты стрелял в ту ночь?
— Да.
И тут Веспа взорвался. Такова была его натура — за долю секунды он переходил от спокойствия к неконтролируемой ярости — прилив адреналина происходил мгновенно, как рисуют в мультфильмах. Он с размаху ударил Уэйда Ларю кулаком прямо в лицо. Тот повалился на спину, затем сел, поднес руку к носу, посмотрел на кровь — и улыбнулся обидчику:
— Равновесие восстановилось?
Веспа тяжело дышал.
— Это только начало.
— Инь и ян, — сказал Ларю. — Ничего теория, мне нравится. — Он вытер лицо тыльной стороной ладони. — Не подскажете, вот этот ваш универсальный способ восстановления равновесия, он для всех поколений действует?
— Что ты несешь, черт тебя побери?
Ларю улыбнулся, показав окровавленные зубы:
— Мне кажется, вы знаете.
— Я убью тебя. Вот что тебе нужно знать.
— Потому что я сделал нечто плохое и должен заплатить?
— Да.
Ларю поднялся на ноги:
— А как же вы сами, мистер Веспа?
Веспа снова сжал кулаки, но адреналиновая волна уже спадала.
— Уж вы-то много чего наделали. И как, заплатили за это? — Ларю склонил голову. — Или это ваш сын за вас расплатился?
Веспа тяжело ударил Ларю в живот, а когда тот согнулся, добавил по затылку. Ларю снова упал, и Веспа пнул его в лицо. Ларю лежал на спине. Веспа подошел на шаг. Кровь капала изо рта Ларю, но он по-прежнему смеялся. Слезы были на лице Веспы.
— Над чем ты ржешь?
— А я раньше тоже жаждал мести.
— За что?
— За то, что оказался в камере.
— Поделом тебе, и мало еще…
Ларю кое-как сел.
— И да, и нет.
Веспа отступил и осмотрелся. Крам стоял неподвижно, глядя на них обоих.
