— Далеко вам шагать, сердешные! Говорят, фашисты аж до самой Волги угнали наших.
— Все равно дойдем. И назад вернемся!..
Вечером, когда мы собирались пойти на пруд искупаться, к дому Стаценко подкатила двуколка.
— Не бойтесь, хлопцы! Это наш Василь, — сказала Таня.
Из двуколки вышел рослый загорелый парень в добротной смушковой папахе. Настороженные с прищуром глаза его недружелюбно ощупывали каждого из нас.
— Кто такие?
— Люди, — вызывающе ответил Виктор Клементьев. — А ты кто такой?
— Поговори у меня! — злобно бросил Стаценко и недовольно взглянул на сестру.
— Знакомься, Василь. Хлопцы из плена тикали. У нас остановились.
Стаценко что-то промычал. Еще раз оглядел нас, поиграл плеткой, потом быстро вскочил в двуколку и уехал.
— Каков гусь? — нарушая гнетущую тишину, обратился к нам Виктор. — А еще командиром был… Даже не поинтересовался нами. Нет, ребята, не нравится мне все это. Надо сматываться, да побыстрее!
Посоветовавшись, мы решили все же заночевать в селе. И, хотя настроение было вконец испорчено, медленно побрели к пруду.
Возвращались, когда уже совсем стемнело и по селу разбежались тусклые огоньки. От пустынной улицы веяло тишиной и печалью. Недалеко от дома нас встретила Таня.
— А я за вами, хлопцы, — неуверенно, словно опасаясь чего-то, заговорила она. — У Василя дружки из города. Он горилки привез и вас приглашает.
Виктор зло уставился на Таню. Но я опередил его:
— Спасибо, Таня. Только нам нужно выспаться, чтобы пораньше уйти. Скажи брату, что мы уже спим.
Ночевать отправились на конюшню. Настоял Клементьев.
— Когда мы купались, я заприметил одного мальчугана. Он пригонял на пруд лошадей, — объяснил нам Виктор. — Так вот, мы обо всем договорились. Паренька зовут Семеном. Сейчас я его разыщу, он здесь, неподалеку.
Виктор вскоре вернулся. Из темноты за ним вынырнул шустрый хлопчик лет двенадцати, и мы двинулись в путь.
Мальчуган был догадлив. Он не задал ни одного вопроса. Лишь перед уходом, когда Клементьев попросил сказать Тане Стаценко, где мы ночуем, Семен лукаво спросил:
— По секрету?
— По секрету, — подтвердил Клементьев.
— И чтоб Василь не знал?
— Конечно.
— Правильно, дядько, а то он у нас такой стал…
— Какой такой?
— Сами знаете, если на конюшню запросились.
Мы натаскали в свободные ясли сена и тотчас уснули.
Очнулся я оттого, что меня сильно трясли за плечо.
— Да проснитесь же! Проснитесь! — умолял женский голос. — Это я, Таня. Тикать вам надо!
При слове «тикать» я моментально пришел в себя.
— Будите хлопцев, — продолжала она. — Василь со своими дружками шукает по селу. В Николаевке не осталось парней, так он надумал вас отправить на неметчину.
Я растолкал товарищей. Спросонья они ничего не могли понять и только шумно дышали.
— Скорее, хлопцы! — взволнованно звенел девичий голос. — Полицаи вас ищут!
Таня вывела нас на дорогу в километре от села.
— Не поминайте лихом, — сказала она на прощание. — Не обижайтесь на нас с мамой…
До рассвета мы шагали в сторону районного центра Казанка. Когда на фоне белесоватого неба показались контуры элеватора, свернули в поле. Здесь в скирдах лежал прошлогодний, уже почерневший хлеб. На них мы и заснули.
Отдохнув, обогнули Казанку, миновали еще село и вышли к небольшому, утопающему в зелени хутору. До прихода гитлеровцев хутор этот был одним из отделений совхоза имени Чапаева.
Вошли в первую хату.
Дверь отворила загорелая женщина средних лет.
— Вы, хлопцы, пленными будете? — сразу догадалась она.
— Да, — подтвердил Вязанкин.
Хозяйка беспокойно оглянулась по сторонам.
— Быстрее заходьте. У нас немецкая экономия, и где-то тут полицаи вертятся.
Не успели мы войти в горницу, дверь с треском распахнулась и в хату ввалились двое хлопцев лет по шестнадцати с повязками полицаев на рукавах.
— Кто такие? — выкрикнул более высокий, с медно-огненной шевелюрой, и потянул с плеча винтовку. — Из плена тикаете, мать вашу… А ну, подымайтесь!
— Куда мы их, Петро? — спросил второй полицай.
— Прямо в Казанку, — ответил рыжий и скомандовал: — Выходи!
Усевшись в двуколку, полицаи положили винтовки на колени и велели нам идти впереди лошади.
