Всегда солдат - страница 29

Шрифт
Интервал

стр.

— Плохо дело, братцы, — сказал Вязанкин, когда мы выбрались из хутора. — Влипли, как молокососы.

— Эй вы там; не разговаривать! — раздался окрик.

Минут десять шагали молча. Я шел и ломал голову, как выкрутиться из беды, но ничего не мог придумать. Впереди у дороги колыхалась под ветерком нескошенная пшеница. В хлеба броситься? Рискованно, но можно, авось пуля и минует. А дальше? Полицаи поднимут шум, предупредят других, устроят облаву. Нет, такой план не годился.

Захотелось курить. Сунул руку в карман брюк, пальцы нащупали только табачную пыль. Внезапная мысль обожгла мозг.

— Поищите по карманам табачную пыль, — шепотом передал я Василию и Виктору.

— Зачем?

— Надо, — и пояснил: — Ты, Виктор, ближе к лошади. Сделаем остановку, как будто закуриваем. Когда морда коня окажется рядом, брось ему пыль в глаза.

Клементьев понимающе подмигнул.

Табачной пыли набрали целую горсть. Часть ее пустили на закрутку.

— Вперед, не останавливаться! — крикнул один из молодчиков.

— Пан полицай, — заискивающе произнес Василий, — нам только закурить.

Бедарка медленно приближалась. Виктор, скосив глаза, следил за ней.

— Давай, — шепнул я, — рядом уже.

Клементьев метнулся к коню и швырнул табачную пыль в его огромные агатовые глаза. Животное вскинуло морду, жалобно заржало и резко рванулось в сторону, угодив передними ногами в неглубокий кювет. Двуколка перевернулась, полицаи покатились по земле. Винтовки остались на дороге. Мы с Василием бросились к оружию, Виктор подскочил к полицаям.

— А ну, снять ремни, живо!

Те молча повиновались. Виктор скрутил им на спине руки.

— Что делать с сопляками? — спросил Василий.

— Расстрелять изменников, — просто ответил Клементьев.

Парни побледнели, потом повалились нам в ноги. Отправлять на тот свет этих мальчишек мы и не собирались, но, чтобы проучить их и нагнать больше страху, разыграли сцену. Виктор настаивал на расстреле, Василий слабо противоречил, я помалкивал. Поняв, что от моего слова зависит приговор, полицаи все внимание обратили на меня.

— Сжальтесь, дядько, — канючил Петро. — Мы не по своей воле пошли в полицаи. И лошадь и двуколку берите, только отпустите нас.

— Отпусти вас, так вы стрекача и сразу в Казанку за гитлеровцами.

— Мамой клянусь, никому ни слова не скажем!

— Маму вспомнил, падло! — презрительно бросил Клементьев. — А когда немцам продавался, о матери забыл? В советской школе учился, советские книги читал, а в душе кулаком оставался. Наверное, батька твой из раскулаченных?

Петро отрицательно замотал головой и покосился на товарища. В глазах его мелькнул испуг. Виктор заметил это и усмехнулся.

— Ладно, некогда с вами тут валандаться. Отпустим. Но в другой раз живыми не уйдете. Помни, мы вернемся, и тогда каждого предателя потребуем к ответу. Так и передай всем изменникам. А теперь, марш в пшеницу!

Отведя полицаев метров на сто в хлеба, Клементьев вставил им в рот кляпы и приказал лечь на землю.

Двуколка и лошадь крепко выручили нас в тот день. До вечера, минуя хутора и села, мы отмахали километров тридцать. На заходе солнца въехали в небольшой лесок, распрягли измученного коня и отпустили на волю. Двуколку столкнули в овражек.

— Комфорт кончился, — констатировал Василий Вязанкин.

Это случилось утром

Наученные горьким опытом, мы стали осторожны. Прежде чем войти в село, долго наблюдали за ним издали. В хаты сразу не входили, а предварительно узнавали от хозяек о полицаях и немцах.

Но маршрут наш неожиданно изменился. В одном из сел узнали, что двигаться к Черкассам через Знаменку нельзя: дорога путаная и сильно охраняется гитлеровцами.

— Край лесной, и партизаны там житья немчуре не дают, — говорили нам. — На дорогах патрули. Лучше обойти Кировоград степной стороной. Хоть и намного длиннее, да зато надежнее.

Этот путь действительно оказался спокойным. Только в одном месте повстречались с местным жителем. Он сразу догадался, кто мы, и посоветовал дальше передвигаться в одиночку.

— В селах только женщины остались да дети, а вы трое здоровых хлопцев идете на виду у всех. Так не годится. Нужно врозь. Я сам бежал из Лодзи… Бежало нас много, а до дому добрались единицы… Запомните: вы приближаетесь к Днепру, а Днепр нынче — граница и хорошо охраняется.


стр.

Похожие книги