— Я использую хрустальный шар. А если серьезно, на твоем месте я спросила бы именно об этом.
— Ты права. Расскажи мне о моем брате. Все, что сможешь вспомнить, — попросил он.
— Я готова рассказать все, что могу, но только при одном условии.
— И что же это?
— Ты тоже ответишь на мои вопросы.
— Договорились, — согласился Люка, подойдя к ней и усевшись по другую сторону столика. — Начнем с того, насколько хорошо ты знала Рауля.
— Я не спала с ним, если ты это имеешь в виду. — Я не спрашиваю, спала ли ты с ним. Я спрашиваю, насколько хорошо ты его знала.
— Я едва знала его. Теперь моя очередь задавать вопрос.
Он откинулся на диване и жестом предложил ей начинать.
— У тебя законный бизнес, Люка?
— Конечно, законный! А что ты имеешь в виду?
— Мне просто интересно, — призналась девушка. — Люди здесь относятся в тебе с таким почтением.
— А что в этом плохого?
— Они целуют тебе руку, как правящей особе.
— Я люблю их. Моя семья защищала этот остров в течение многих поколений. Если ты спрашиваешь, относятся ли островитяне ко мне как к королю, то, конечно, нет. Они приходят за советом и помощью, как когда‑то приходили к моему отцу, деду и прадеду. Если я могу им помочь, я это сделаю. Теперь моя очередь спрашивать. Как давно ты познакомилась с Раулем?
— Когда начала работать в клубе. Он бывал там регулярно, ты знаешь. Такой приятный, вежливый парень. С ним было всегда приятно поговорить.
— И все?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь. Рауль рассказывал о тебе, я рассказывала о Лидии. Мы грустили вместе. Я старалась подбодрить его. Рауль был особенным. Он приходил в казино не для того, чтобы упиваться жалостью к себе. Он приходил, чтобы забыть, зачем играет.
— И он забыл.
Чувство вины снова нахлынуло на Люку.
— Ты была добра к нему, — сказал Люка, пристально глядя на Джен.
— Конечно, я была добра к нему. А он был добр ко мне. Мы всегда находили время друг для друга. — Ее голос замер, как будто она раздумывала, что еще могла сделать для Рауля.
— И между вами не было больше ничего, кроме дружбы?
— А что еще там могло быть? Шантаж? Секс? Прекрати это, — потребовала она. — Между нами не было ничего, кроме дружбы. Не всегда все сводится к сексу. И если эти ужасные мысли крутятся в твоей голове, как ты мог заниматься со мной любовью? Это какая‑то ужасная игра?
Она вскочила на ноги, но Люка схватил ее и крепко обнял.
— Это не игра, Джен. Для меня все это очень серьезно.
— Для меня тоже. — Ее голос напряженно дрожал. — Поэтому мне не нравится, когда меня допрашивают, будто мне есть что скрывать!
— Если бы я знал Лидию, и ты спросила бы меня о ней, я рассказал бы тебе каждую мелочь, каждую деталь, которую смог бы вспомнить. Ты же ничего не можешь рассказать мне о Рауле! Мне как воздух нужна любая информация, и для этого нет никакой причины, кроме той, что я любил его. А теперь слишком поздно, чтобы сказать Раулю, как много он значил для меня.
— Должно быть что‑то еще, кроме вашей дружбы с Раулем, о чем ты не сказала.
— Но почему? — Джен требовала ответа. — Почему ты думаешь, что я что‑то скрываю?
— Может быть, это секрет, который Рауль открыл только тебе. Я не знаю, — с горечью признался он.
— Ответь на мой вопрос, — попросила Джен.
Тишина.
— Какие у тебя дела здесь, на острове? Ты еще не рассказал мне, а я должна точно знать, во что ввязалась.
— Моя жизнь на острове не связана с моим бизнесом, если это тебе поможет. Я не знаю, что еще тебе сказать, кроме того, что твоя работа останется прежней. Тебя наняли, чтобы составить каталог драгоценностей больного старика и организовать выставку, которой он мог бы гордиться. Я хочу, чтобы его жизнь закончилась хорошо, и ты можешь внести в это свой вклад. Все, что тебе нужно знать обо мне, — это то, что я все делаю в рамках закона, ничем не могу навредить ни тебе, ни памяти Рауля.
— Но почему ты не смог найти время для Рауля?
— Дело в другом, Джен. Это Рауль не хотел меня видеть.
— Потому что ты не мог принять его.
— Принять его карточные долги?!
Джен выглядела неловко, но упорно молчала.
— Скажи, — настаивал он. — Почему ты не хочешь сказать мне, что ты знаешь о Рауле? Я бы не был так жесток, если бы мы поменялись местами.
