Последний километр показался бесконечным, в горле пересохло. Темп улитки на склоне горы Роза Пик. Но вот-вот она – точка разворота и вода!
Когда навстречу мне люди пролетали мимо с горы, казалось, это сверхлюди какие-то, что так быстро бежать, да еще делать это радостно, не по силам обычному человеку. Но как только начался спуск, я стала одной из них: неслась на всех парусах и сообщала изможденным подъемом, что скоро все кончится. Ветер, вокруг красота до дрожи. Правда, дрожь в ногах – не только от красоты. Приходилось притормаживать и следить за техникой, чтобы позвоночник не осыпался в компрессионные треники, а коленки – в кроссовки. Но ради этих семи километров детского восторга определенно стоило подниматься в гору. А вот когда остались последние два плоских километра, я поняла, что такое аттракцион «непослушные ножки».
Вот и мои мальчики с плакатом «Мам, ну ты скоро?». Да бегу я, бегу.
Финиш. Медаль. Массаж.
Через год мы с мужем участвовали в Rosa Run уже вместе и не только в самом сложном шоссейном полумарафоне России, но и в вертикальном забеге.
Для мая в горах было очень снежно и поэтому небезопасно, из-за чего организаторы приняли решение поменять высоту и вертикальный километр на «успеть за 60 минут». Чтобы получить беговой зачет и медаль, нужно за час подняться до финишной отметки. Стартовали бодро, май и солнце, день чудесный! Но силы быстро уходили, как в песок, только в сугробы.
Муж успел с запасом. А я на взятии последней высоты по снежной жиже практически смирилась, что не успею. Внутренний голос загундел, что сил и времени больше нет, что отчаянно хочется сесть… или есть? Нет, все-таки сесть. До выстрела снежной пушки оставались считаные минуты, но тут я увидела заветную финишную отметку и болельщиков на финише.
Чего, чего у тебя нет? Всё у тебя есть, поднимайся давай! И откуда-то берутся силы, чтобы сделать рывок по сугробам.
Успела! Первый раз в жизни после финиша я буквально упала мордой, слава богу, что в снег.
Еще я поняла, что усталость – не конец. Просто в мозге есть отдел-бздун, который отвечает за самосохранение и при снижении энергетических запасов в мышцах посылает сигнал: «Эй, подруга, ты устала, тормози!» Но за пределами усталости еще много всего интересного.
Всем, кто собирается бежать свой первый старт, хочу сказать: не верьте первой усталости. Сверьте пульс, примите на грудь углеводиков. И поговорите с боссом. С тем отделом своего мозга, у которого офис этажом повыше, в префронтальной коре. Он гораздо более дальновидный. Он напомнит, зачем ты это делаешь. Он даже может показать кино о будущем, где ты на финише с еще одним кирпичиком в фундамент «могу».
И не страшно, если в какой-то момент не сможешь бежать. Возьми ноги в руки и просто продолжай движение, как можешь, до финиша. И все у тебя будет: и сесть, и даже лечь, и эндорфинов горы! Поэтому не сдавайся! Тело окончательно останавливается, только когда получает команду от мозга. Кстати, в том забеге мозг сдержал обещание. После «мордой в снег» буквально через несколько минут я как будто полностью перезарядила батарейки и скакала, как горная лань, еще двое суток. Это к часто задаваемому вопросу, зачем вообще бегать на любительских забегах – такие эмоции мало с чем сравнимы.
После «Розы» мы с мужем свернули на трейловую дорожку и влипли окончательно и бесповоротно.
Трейл – это когда пара-тройка сотен людей собираются в кучки и бегут там, где не ступала нога «нормального» человека. Иногда эти «ненормальные» бегают из одного города в другой, как, например, в Крыму. Или из одной точки на карте в другую. И легких путей им не надо. Им через горы, леса, болота, пустыни или снега, пожалуйста. Они везде и даже зимой грязь найдут, а летом – снег.
Эти люди носят разноцветные жилеты и обтягивающие тайтсы. В карманах их жилетов, как у Вассермана, чего только нет: от фонариков, аптечки до еды и термоодеяла на случай войны. Если сильно поискать, оттуда можно достать даже кролика. Они клеят на себя цветные тейп-аппликации, едят странную еду из пакетиков. За ними охотятся фотографы в кустах, которым трейлраннеры странно улыбаются: то ли от боли, то ли от счастья, то ли от невыносимой легкости бытия в голове.
