Каким неожиданным показалось ему ее предложение принять вместе ванну, где она вымыла и вытерла его полотенцем. Конечно, в конце концов они поменялись ролями, и он наслаждался ее изумлением. Потом он снова стал осыпать ее ласками перед зеркалом. Но ее начальное смущение исчезло и сменилось небывалым наслаждением. Она до сих пор ощущала внутри сладкий трепет при воспоминании об экстравагантной картине, увиденной в зеркале.
— Ты что не спишь? — сонно пробормотал он.
Лора повернулась к нему.
— Не могу. Я слишком возбуждена.
— Все еще? — ее ответ очень его позабавил.
— Я вспоминала, как мы были в ванной, — прошептала она застенчиво.
— Ммм, — он повернулся к ней, и она в полутьме могла разглядеть его лицо. — Только не говори, что тебе это не понравилось.
— Понравилось, но в постели мне все-таки нравится больше. Это как-то… нежнее.
Дирк слегка усмехнулся.
— И гораздо скучнее. Всем женатым следовало бы запретить заниматься любовью в постели после года совместной жизни. Тогда у людей не возникало бы столько сексуальных проблем, как сейчас. Мужья научились бы проявлять инициативу, а жены…
Он коротко засмеялся.
— Жены бы никогда не знали заранее, что их ждет.
Неожиданно его рука скользнула ей под спину, и он притянул ее к себе.
— Я собираюсь держать тебя в постоянном ожидании, дорогая, — пообещал он. — В ожидании и предвкушении.
И он поцеловал ее. У Лоры перехватило дыхание, когда она вновь ощутила волнующее прикосновение его рук.
— Мы не можем начинать все сначала, — слабо запротестовала она.
— Говори за себя. Я могу отлично.
И он действительно мог. Она чувствовала это.
— Какой ты нехороший, — засмеялась она дрожащим смехом.
— Разве ты не знала?
— Перестань!
— Что перестать?
— Ты знаешь.
— Ах, ты имеешь в виду вот это?
И он вновь овладел ее телом, заставляя осознать, что она принадлежит ему и только ему, и будет принадлежать всю жизнь, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их.
«Ничто больше нас не разлучит», — неистово давала она себе клятву. «Ни другая женщина, ни желание иметь ребенка, ни самолюбие Дирка, ни другая причина, столь же глупая и ненужная. Он снова со мной и больше я никогда не отпущу его».
— Я сегодня засну на работе, — со вздохом сказала она позже.
Он все еще не выпускал ее из своих объятий и водил кончиками пальцев вверх и вниз по ее руке.
— Возьми выходной, — предложил он. — Мне сегодня не надо в суд. Мы сможем выспаться, потом вместе позавтракаем где-нибудь, потом поедем ко мне. Ты еще не видела мою берлогу. Это в Бонди, и окна выходят прямо на море.
У нее что-то сжалось внутри. Одно дело — дать себе обещание выбросить из головы других женщин, совсем другое дело — сдержать его. Она не хотела видеть квартиру, куда он приводил Виргинию и других, где у него было с ними то же, что сегодня с ней. Это для нее слишком.
— Нет, — ответила она довольно резко. — Я не видела и не хочу видеть.
— Это что ревность, Лора? — мягко усмехнулся он.
— Да, — откровенно призналась она.
— Это хорошо, — пробормотал он.
Ее от природы вспыльчивый характер мгновенно вышел из-под контроля, и все благие намерения и мысли о самопожертвовании улетучились перед лицом подобной бесчувственности.
— Почему это хорошо? — выкрикнула она, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть выражение его лица. — А тебе понравится, если я примусь хвастаться перед тобой своими мужчинами? Если я скажу тебе, что вот это место, на котором ты лежишь сейчас не всегда пустовало?
Дирк рывком выпрямился, словно от толчка.
— Не шути со мной, Лора, — резко произнес он. — Если у тебя действительно кто-то есть — мужчина или мужчины — я хочу услышать об этом сейчас! Черт возьми!
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
— Если ты спала с кем-то еще, я…
Он угрожающе придвинулся к ней, и в его глазах появилось странное выражение, словно сам того не желая, он невольно осознал что-то важное. Ну конечно же! Он понял наконец, что его чувства не сводятся к одной лишь жажде обладания. Возникший рядом с ней образ другого мужчины открыл ему глаза.
Внезапно он взял себя в руки, отодвинулся от нее и снова лег на спину, лицо его приняло насмешливое выражение.
