Хлопнула дверца автомобиля, и по асфальту нетерпеливо застучали каблучки. Стеклянные двери высокой башни, где располагался офис компании, распахнулись, и охранник привстал со своего места. На лице его отразилось некоторое замешательство.
— Мисс Лэндон… а мы ждали вас только через десять дней…
Но Эшли Лэндон уже стремительно шагала к лифтам, оставив мужчину стоять с разинутым ртом. Наконец он медленно вернулся в свою кабинку.
— Похоже, кому-то сейчас достанется на орехи, — заметил он, ни к кому не обращаясь.
Лифт остановился на шестом этаже, и двери медленно поползли в стороны, выпуская одинокую пассажирку. Это была тоненькая черноволосая девушка чуть выше среднего роста. Модельная короткая стрижка подчеркивала изящный овал ее лица. Одета она была дорого, однако с едва заметной небрежностью, словно, собираясь, думала о чем-то другом. Да и грязно-бежевый цвет юбки и жакета не слишком шел к ее белоснежной коже и зеленым глазам.
Подойдя к двери с табличкой «Секретарь компании», она решительно распахнула ее и, прошествовав мимо ошеломленной машинистки, без стука вошла прямо в кабинет.
Генри Бретт разговаривал по телефону. Удивленный столь бесцеремонным вторжением, он недовольно поднял голову. Однако при виде посетительницы лицо его сразу прояснилось.
Извинившись перед собеседником, он опустил трубку на рычаг, вышел из-за стола и пошел к девушке, протягивая руку.
— Эшли, дорогая, ты уже здесь. Это же просто замечательно!
— Я бы так не сказала. Мне пришлось прервать свой первый за три года отпуск, — сухо отозвалась она. — Но сигналы были уж слишком тревожными. Что, черт возьми, происходит, Генри?
Бретт со вздохом усадил ее в кресло:
— Нас хотят сожрать, — коротко сообщил он. — Маршаллы снова точат зубы на наши акции.
— Они, должно быть, просто сошли с ума. — Эшли опустила сумку на пол рядом с собой. — По-моему, им в прошлый раз все было ясно сказано, а с тех пор ничего не изменилось.
— Боюсь, что ты ошибаешься, — ровным тоном отозвался Генри. Нажав кнопку, он вызвал секретаршу: — Джин, принесите нам, пожалуйста, кофе.
— Мне не надо, — быстро сказала Эшли.
— После того, как ты меня выслушаешь, тебе потребуется что-нибудь подкрепляющее, — мягко заметил Генри. Его открытое лицо было очень серьезным. — Я не буду ничего скрывать, Эшли. На этот раз Маршаллы настроены весьма решительно, и, похоже, имеют все шансы на успех. Судя по тому, что мне довелось слышать в последнее время, в нашем Совете директоров их могут поддержать.
Эшли была потрясена. Наконец она заговорила:
— Генри, такого не может быть! В прошлый раз весь Совет горой стоял за «Лэндонс».
— Они поддерживали твоего отца, — мрачно отозвался Генри. — Но Сайласа уже два года нет с нами, дорогая. Не говоря уже о том, что он был сильной личностью, большинство членов Совета чувствовали себя обязанным ему — кому как не тебе это знать. В конце концов, большинство из них стали теми, кто они есть, исключительно благодаря твоему отцу. И с этим им приходилось считаться… до сих пор.
— Но теперь все изменилось. — Горло Эшли болезненно сжалось. — Боже мой, Генри, я понимаю, мне далеко до отца, да и вообще я такой, как он, никогда не стану, но я старалась вести дела компании в точности так, как это было при нем…
— Никто и не говорит, что ты не старалась, — сочувственно глядя на Эшли, отозвался Генри, присаживаясь на подлокотник ее кресла. — Ты сделала все, что могла, и даже больше, но факт остается фактом…
— Все дело в том, что я не мужчина, — невесело усмехнулась Эшли. — А наш Совет директоров — сплошные узколобые консерваторы, и они не верят, что женщина в моем возрасте способна управлять строительной компанией такого масштаба, как «Лэндонс».
— Дорогая, Сайлас и сам так считал, и ты это прекрасно знаешь. — Бретт был явно смущен.
— О да, — глухо произнесла Эшли. — Но я старалась заменить ему сына, которого он так мечтал иметь!
— И у тебя это замечательно получалось, — тепло заверил ее Генри. — Просто Сайлас не хотел взваливать на твои хрупкие плечи такую ответственность. Но то, что твой дед завещал, чтобы у руля компании всегда стоял член семьи, связывало ему руки. Поэтому-то он и хотел… — Он неожиданно осекся. — Ох, прости, Эшли!
