– Смотрите, Виктор Платонович, на эту толпу япошек!
– Спасу от них нет, как от термитов! Туристы, что возьмёшь…
Были в Кембрижде, в гостях у некрасовской приятельницы Маши Слоним, она водила нас любоваться фламинго.
«Что может быть прекраснее английского парка?» – вопрошал как-то Некрасов в письме из Англии. Разве можно сравнить этот зеленый простор, говорил он, эти крохотные рощицы, чудесные кусты и пригорки с припомаженным французским парком, с его шпалерами деревьев, неуместными лабиринтами и монументальными фонтанами!
Но японский сад всё-таки вне конкурса, утверждал Вика потом, после Японии.
Поездка в Испанию летом 1978 года готовилась так же тщательно и суматошно, как путешествие к центру земли у Жюля Верна.
Идея поездки была выпестована мною. Год назад я съездил туда, в Севилью, по работе. И неимоверно влюбился в эту страну.
Невиданный и чарующий, хотя и начисто пустынный испанский пейзаж. Красного цвета поля, каменные холмики на межах, оливковые рощи, из марева над асфальтом внезапно возникающие встречные машины. Чёрные фанерные быки вдоль дороги – реклама малаги. Жарища почище, чем в Израиле.
– Представляете, Виктор Платонович, – взахлёб живописал я впечатления, – красная земля и синейшее небо! Матисс, и всё тут! Вы умрёте, увидев это! Давайте вместе в Испанию!
Вика был сразу же покорён.
– Над всей Испанией безоблачное небо! – вскричал он. – Что ты меня уговариваешь, я согласен! Едем, как получишь права и купишь машину!
Я сдал на водительские права с первого раза! Достойно кисти Цицерона, как говорил комендант нашего общежития.
Морковного цвета «ауди» поразила меня в самое сердце и даже глубже. В меру подержанная, надраенная, большая. Всем хороша, но с крупным изъяном – дорогая! Четырнадцать тысяч франков! Каравай не по рылу, в тоске слонялись мы с Милой вокруг этого шикарного ландолета, слишком дорого!
Деньги на покупку дал Виктор Платонович. Позвав в кабинет, торжественно вручил мне чек – на десять тысяч франков!
Через месяц начинался мой отпуск.
После подсчёта общих финансов выяснилась необходимость в неумолимой экономии. Решили в дороге жить артельно. Был закуплен дешёвый провиант, взята напрокат палатка, проложен маршрут. Мама с Джулькой ехать отказались, убоявшись аскетизма предстоявшей бродячей жизни. Впервые отправлявшаяся в заграничный вояж Мила взяла с собой все купленные за год носильные вещи, включая шарфы и шали, на всякий случай, если непогода, пояснила она. Получилось два огромных, как сундук с приданым, чемодана.
В багажник влезла треть из приготовленного снаряжения. Вике пришлось употребить бессердечный авторитет, приказав загружать лишь то, что поместится в машину после палатки и пакетов с консервами. Поместилось на удивление много. В общем, тронулись, держа на коленях большие коробки с испечёнными Милой на дорогу пирожками и сжимая ногами термосы с кофе.
Из экономии, избегая платных автострад, ехали по маленьким шоссейкам. В дороге у Некрасова раскрылся и пышно зацвёл талант штурмана. Держа на коленях дорожную карту, он безупречно довёл нашу экспедицию до Андорры.
Пикниковали и перекусывали на каких-то замызганных придорожных полянках. Виктор Платонович взбунтовался и настоял на покупке складного стола и стульев. Теперь на каждом привале мы раскладывали нашу мебель, комфортабельно садились у дороги, неторопливо подкреплялись и любовались ревущими грузовиками, проносившимися в двух метрах от нас. Вика победно поглядывал и помахивал ручкой сигналившим шофёрам, очень ему нравилось это дорожное братание.
После Андорры Виктор Платонович начал неистово мечтать о предстоящей встрече с несравненным архитектором Антонио Гауди и до самой Барселоны упивался предчувствием этого свидания. Мы тоже не скучали, дивились испанской жизни.
Боже, что случилось с Викой, когда он увидел собор Саграда Фамилия!
Арки-параболы, падающие опоры, зализанные своды – вся эта фантастическая, будто вылепленная в пластилине конструкция привела его в оцепенение. Он задрал голову и так оставался несколько минут, топчась и поворачиваясь на одном месте. Потом понёсся перебежками внутрь собора, фотографируя на ходу. Посмотрите на бетон, чуть ли не кричал В.П., сто лет назад никто ещё и не слышал о бетоне, в таком монолите он здесь применён впервые!
