В тот же день автоколонна Государственной пограничной службы Украины попала под Мариуполем в засаду ополчения.
Тогда же, 13 июня, разведгруппа Стрелкова атаковала украинскую колонну, перевозившую «Ураганы», а под Славянском сбили украинскую «Сушку».
14 июня Су-25 разбомбила водоочистные сооружения в городе Дружковка.
15 июня произошли бои в районе Ямполя и Кировска. Бомбили Черевковку, попали в Храм преподобного Серафима Саровского — тогда ещё этим попаданиям удивлялись; потом перестали.
16 июня бомбили Краматорск — попали в хладокомбинат, автошколу и туберкулёзный диспансер. На другой день по Краматорску будет нанесён удар из РСЗО «Град».
Наряду с Краматорском бомбили Славянск, Красный Лиман, Горловку.
16-го была сбита ещё одна «Сушка».
В тот же день на Саур-могиле появились гаубицы: орудия подтащили ополченцы батальона «Восток», через девять дней нежданно вернувшиеся после неудачного штурма Мариновки с территории России.
На тот момент Россия, несмотря на многочисленные заявления украинского руководства, никакой помощи живой силой сепаратистам не оказывала. Однако стрелковое вооружение неведомыми путями поставлялось — чаще всего с крымских складов, что не давало возможности уличить РФ в поставках оружия: маркировки на стволах стояли украинские.
При этом стоит заметить, что ещё в мае США открыли воздушный мост, по которому на Украину начало поступать со складов НАТО снаряжение, средства связи, сухпайки, медицинское оборудование. Летом ополченцы обнаруживали всё это добро в огромном количестве на отбитых базах и блокпостах.
В киевских кабинетах власти советники из спецслужб США начали занимать кабинет за кабинетом — по непроверенным данным (кто ж их даст проверить!) в летнюю кампанию на Украине побывало до трёх тысяч различных инструкторов и специалистов. Стоит заметить, что к началу лета российских добровольцев в ополчение вступило немногим больше.
Хотя в течение лета поток ополченцев из России вырастет многократно: осенью уже будет называться цифра порядка 30 тысяч человек, побывавших на Донбассе.
Да, есть пресловутые «международные нормы», но справедливости ради заметим, что для России и миллионов российских граждан ситуация на Донбассе в прямом смысле была родственной, своей. Многие ополченцы элементарно ехали к родне и товарищам. А что там забыли ребята из США? Кто там у них был роднёй?
И, конечно же, не только американцы отметились на Донбассе.
В основном через Польшу на Украину поехали многочисленные наёмники. Впервые об этом написал в своих публичных отчётах Стрелков — когда на поле боя остались убитые с бело-красными нашивками: эмблемами польской армии. Потом известия об иностранных наёмниках стали частыми и даже обыденными.
Олег Царёв, тогда ещё глава Парламента Новороссии — структуры, которая должна была начать работать, но так и не заработала, — рассказывал мне, что летом ему передавали в руки, в качестве отчёта, около двадцати польских паспортов.
Чернокожих наёмников мои знакомые ополченцы видели с завидной периодичностью на разных участках фронта. Поборникам чистоты белой расы из добровольческих батальонов это вовсе не мешало.
На стороне ополчения, замечу мимоходом, воевал, почти с самого начала, только один чернокожий — Бэно Айес, национал-большевик из Латвии, совершенно героический персонаж. По крайней мере, других чернокожих в ополчении я не встречал и не слышал о них. Но, естественно, не огорчился бы, если б встретил.
Примерно тогда или чуть позже появились в украинской армии отдельные подразделения из числа антикадыровских чеченцев и наёмники из Грузии.
В этом смысле нелепы все сетования замайданной интеллигенции на тему: ах, на каком основании на Донбасс приехали ополченцы из России?
Резонно спросить: а вам зачем столько наёмников, ребята?
Всё это, впрочем, не помогло Киеву провести блицкриг. Помимо Мариуполя, на защиту которого у ополчения элементарно не хватило наличного состава, украинским силовикам похвастаться было нечем.
Стоит вспомнить попытку взять под контроль границу с Россией в Луганской области. В июне ВСУ действительно пробили — при минимальном, опять же, за неимением сил, сопротивлении — коридор длиной почти 100 км. Но дальше их наступление остановилось, и смысл наступления обнулился — у ополчения осталось ещё 120 км границы. Поток добровольцев и разнообразной контрабанды просто сместился в сторону.
