Титания. О да, мой Оберон.
Оберон. Тогда послушайся меня и отступись от этого мальчишки. Препоручи его моим стараньям. Его для страсти воспитаю я и передам бедняге Киприану в награду за услужливость его.
Титания. О да, мой Оберон.
Оберон. Ты вечно скажешь «да» — а будет «нет». Не я повинен в холодности общей и в том, что эта полная луна не превращает никого в сомнамбул; что дурман блаженной летней ночи уж не сводит с ума влюбленных; в сумасшедших, правда, и нынче нехватки нет, но сходит всяк с ума по-своему, из-за своей персоны, а не из-за какой-то там любви к другому иль другой…
Справа появляется Третий мальчик.
Нет, верная супруга, оттого лишь мы никому понравиться не в силах, что вечно спорим и что нет согласия меж нами…
Титания (устало, почти непроизвольно). Вы не скажете, который час?..
Третий мальчик. Сейчас…
Оберон. Нет! Нет! Ни слова больше!
Титания. Тебя ждала я, одного тебя…
Третий мальчик уходит влево.
Оберон. Который час… Тебе-то что за дело? Зачем тебе-то время?
Титания. Чтобы знать.
Оберон. Тебе не нужно вовсе знать его.
Титания. О нет, мне нужно. Я должна узнать. (Встает.)
Оберон (про себя). Впустую все слова.
Титания. Уже сереет день. Глаза озер в моей еловой чаще уже раскрылись и глядят на небо. В эту пору я навещала свое ложе из мхов и эльфы своим пением навевали мне сон… А сейчас я растянусь на жесткой скамейке, а баюкать меня будут сирены «скорой помощи» и полицейских машин. Прощай. До лучших времен. (Уходит в глубину сцены.)
Оберон. Ушла — и хорошо. Уж я сумею тебя разубедить. Я никому не дам мою порушить славу. И упрямство твое я обломаю. Средство есть почище, чем ухищрения всех этих фей и эльфов, цветочных духов, как их там еще — есть средство обуздать твою строптивость и подчинять жену веленью мужа. Я проучу тебя жестокой пыткой. (Возвращается в свою засаду в кусты. Зовет.) Киприан! Киприан!
Походкой сомнамбулы входит Киприан и ложится под кустами.
Киприан, ты слышишь меня?
Киприан (во сне). Да…
Оберон. Теперь пора. Мне нужен твой шедевр.
Киприан. Страх… Страшно…
Оберон. Художник ты иль кто?
Киприан во сне пожимает плечами.
Сцена четвертая
(«Всё в порядке»)
С левой стороны сцены — двухступенчатый подиум. Наверху — жилище Элен и Георга. Внизу — столик в кафе.
В КАФЕ. ДВА ДРУГА
Георг. Не будем говорить о пустяках. Недавно я Элен тебе представил. Как она тебе, понравилась?
Вольф. Элен. Ах да. А кто она вообще? Чем занимается?
Георг. Понятия не имею. И не могу дознаться. Она все время врет. Причем врет безмятежно, как счастливый ребенок. Года полтора тому назад она пришла ко мне в контору. Она согласилась на фиктивный брак с каким-то ливанцем, за деньги: тот вместе с браком получал вид на жительство. А потом подала на развод, чтобы освободиться для очередной такой же сделки. А я консультировал ее как адвокат. И помог ей в конце концов выйти из этой организованной брачной торговли. Она наполовину американка. Ее мать и сейчас в Штатах живет.
Вольф. Вообще-то, мне кажется, вы довольно разные люди.
Георг. Ты хочешь сказать, что не советуешь мне на ней жениться?
Вольф. Ты же знаешь, старого друга полагается поддерживать, куда бы ни завели его тропы любви. Но тут… То есть, я имею в виду в том, что касается тебя и Элен, это, конечно, важная жизненная задача — создать друг для друга…
Георг. Ты называешь это «жизненной задачей»? Звучит не очень-то весело…
Вольф. Ты меня знаешь, Георг. Тут больше не о чем говорить.
Георг. Не о чем.
У ЭЛЕН И ГЕОРГА. ЖЕНЩИНА И МУЖЧИНА
Элен. Ты встречался с Вольфом, верно?
Георг. Да.
Элен. Ты чем-то огорчен?
Георг. Да нет. Ничем.
Элен. И что он про нас с тобой думает, твой друг Вольф?
Георг. Как что? Желает нам всяческого счастья.
Элен. Это он в шутку, или вы всегда так разговариваете?
Георг. Да нет, совсем не в шутку. Наоборот, куда как серьезно.
Элен. Ты так и не выяснил, что он на самом деле про нас с тобой думает?
Георг. Ты хочешь сказать: про тебя. Что он про тебя думает?
Элен. Ну конечно же!
Георг. Он предостерегает меня от брака с тобой.
Элен (испуганно). Ой!
Георг. Он говорит: инстинкт ему подсказывает — надо меня отговорить.
Элен.
