Время и комната - страница 108
Фолькер. Очень хорошо. Дальше!
Карл Йозеф (в роли Брюкнера). «Я не знаю, в состоянии ли ты войти в мое положение, малютка. Еще вчера генетик профессор Рудольф Брюкнер занимал в списке кандидатов на Нобелевскую премию чуть ли не первое место. Тебе, безусловно, понравилось бы принимать участие в Нобелевском чествовании, венчающем жизнь любого ученого. Еще бы — дочь Нобелевского лауреата! А сегодня этого самого человека можно безнаказанно называть мошенником, фальсификатором, невзирая на заслуги».
Эдна Грубер. «Я верю в тебя, отец. Я твердо знаю — ты не виновен. Я уверена — ты стал жертвой интриги. Я знаю, есть толпы людей, желающих сделать карьеру на твоем падении. Если бы я хоть на минуту засомневалась в этом, я бы не осталась с тобой ни на мгновение. Я была бы в силах выносить день за днем эти страдания и позор».
Карл Йозеф. «Странно же ты убеждаешь в своей преданности, малютка. В конце концов, я твой отец. Предположим, меня изобличили в подлоге, гигантских жаб из клонированных клеток никогда не существовало, протоколы лабораторных исследований все без исключения подделаны… разве от этого я перестал бы быть твоим отцом? Ну представь себе, что мне не оставалось бы ничего другого, как стать перед тобой и сказать: „Ну да, я сделал это, но только не спрашивай больше ни о чем“, — я оставался бы, несмотря ни на что, твоим отцом — да или нет?».
Фолькер. «Да или нет» — это лишнее.
Карл Йозеф. «Нет, нет. Это же само собой разумеется, что я для тебя всегда останусь честным человеком. Ни тени подозрения. Ты моя дочь. Моя плоть и кровь. Ты что, полагаешь, негодяй мог бы так нянчиться с тобой и так любить тебя?»
Эдна Грубер. «Разве негодяи и мошенники не могут питать нежные чувства к своему собственному ребенку?»
Макс (рядом с режиссерским столиком). Чудная. Я люблю ее.
Фолькер. Господин Йозеф, минутку! А не могли бы вы сыграть это чуточку легче, чуть более простодушно: «Ты что, полагаешь, негодяй мог бы так нянчиться с тобой и так любить тебя?». Вы начинаете, Эдна подхватывает. Совсем легонько. Петелька и крючочек.
Эдна Грубер.
Фолькер. Ты тоже, пожалуйста, легонечко. Она не может в этом месте надрываться и показывать тем самым свою слабость.
Эдна Грубер. Но дорогой, ты же знаешь, я всегда обнажаю все мои мыслимые и немыслимые слабости…
Фолькер. Пожалуйста, еще раз. «Ни тени подозрения…».
Карл Йозеф. «Нет, нет. Это же само собой разумеется, что я для тебя всегда останусь честным человеком. Ни тени подозрения. Ты моя дочь. Моя плоть и кровь. Ты что, полагаешь, негодяй мог бы так нянчиться с тобой и так любить тебя?»
Фолькер. Браво. Идеально.
Эдна Грубер (выйдя из роли). Нет. Нет-нет-нет. Я не могу этого играть. Совершенно исключено. Я не могу появиться в этой пьесе. Играть женщину, которая защищает эксперименты над животными — или, во всяком случае, не осуждает их? Такую женщину я не буду играть. Я не могу убеждать зрителей в том, о чем я тут должна говорить.
Карл Йозеф. Но сударыня, вы же знали пьесу до того, как дали согласие в ней играть.
Эдна Грубер. Ну и что? Сейчас с моих глаз как будто бы пелена спала: гигантские жабы. Вы вообще соображаете, о чем мы говорим в пьесе? Насколько я знаю, речь идет об экспериментах над эмбрионами лягушки. Это же чудовищно!
Карл Йозеф. Сыграйте это критически. Выразите свою точку зрения. Или как это теперь говорят?
Эдна Грубер. Я никогда не играю «критически»! Не говоря уже о том, что я должна быть сентиментальна в этой роли. Это же понятно. Ничего не останется от этой Сони, если я не стану ее плотью и кровью. А вам это безразлично, да? Клонирование лягушек?
Карл Йозеф. О Господи, это же бульварная пьеска. Не надо принимать все это так близко к сердцу.
Эдна Грубер. Вы чудовище. Вы деградировали. Окончательно деградировали.
Фолькер. Но Эдна, речь в самом деле идет лишь о самых обыкновенных лягушках.
Эдна Грубер. Всего лишь?! Разве лягушки — не живые существа?
Макс. Иногда в них прячутся прекрасные королевны.
Карл Йозеф. Для этого, как вы помните, их надо сначала ударить о стену. В конце концов, это тоже эксперимент над животным. Шмяк мерзкого лягушонка о камень, а оттуда — молодая красавица. Или красавец.
