Время для звёзд. Небесный фермер - страница 10

— Мне действительно захотелось спать, но ведь Мейбл говорила совсем другое. Она не приказывала мне дрыхнуть, но сказала, что если я все же засну, то должен проснуться, как только услышу ее голос. Потом, когда они принесли тебя, она…

— Подожди-ка! Ты хочешь сказать, что когда тебя доставили в ту комнату, где уже находился я…

— Ничего подобного я сказать не хочу! После того как тебя принесли, Мейбл дала мне этот список цифровых рядов, я начал читать их тебе и ты…

— Подожди-ка минутку, — сказал я. — Пат, ты все перепутал. Как ты мог читать их мне в полной темноте? Наверняка это она читала их тебе. Я хочу сказать… — Тут я остановился, так как почувствовал, что сам окончательно запутался. Ладно, она могла читать ему из той, из другой комнаты. — У тебя были наушники?

— При чем тут наушники? И не было никакой тьмы. Во всяком случае, после того как принесли тебя. Мейбл вывешивала цифры на доске, которая имела свой собственный источник света, вполне достаточный, чтобы я мог видеть и цифры, и ее руки.

— Пат, я хочу, чтобы ты перестал повторять эту несусветную чушь. Загипнотизированный или нет, но я не так уж туп, чтобы не заметить того, что произошло. Меня никуда не увозили; надо думать, они вкатили твое кресло так осторожно, что ты даже не проснулся. А в комнате, где мы находились, было темным-темно и ни единого лучика света.

Пат ответил не сразу, что было на него не похоже. Наконец он сказал:

— Том, ты уверен, что так и было?

— Уверен, что я уверен. Он вздохнул:

— Неохота говорить такое, так как я знаю наперед твой ответ. Что надо делать, если ни одна из твоих гипотез не подходит?

— Э? Это что, загадка? Отбросить их прочь и попробовать новую гипотезу. Это ж основа методологии, причем для первоклашек.

— О'кей. Тогда попробуй-ка эту, не подойдет ли она по размеру, а на фасон не обращай внимания. Том, мой друг, крепись! Мы с тобой читаем мысли.

Я попробовал сказанное на вкус, и он мне не понравился.

— Пат, только потому, что ты не можешь ничего объяснить, нет смысла болтать, как толстая старуха, которая тащится к хиромантам. Признаю, у нас в голове каша, то ли от гипноза, то ли от наркотиков. Но не могли же мы читать в умах друг друга — ведь в этом случае мы бы уже делали это давным-давно. И наверняка заметили бы.

— Не обязательно. В твоем мозгу вообще мало что происходит, так что мне и замечать-то нечего.

— Но логика говорит…

— Скажи, а каков натуральный логарифм двух?

— Ноль, запятая, шесть, девять, три, один; ты так сказал, хотя я никогда не пользуюсь четырехзначными таблицами. А при чем тут логарифм?

— Я воспользовался четырехзначной таблицей потому, что Мейбл сама дала мне эти цифры. Ты помнишь, что она сказала, перед тем как я начал разговаривать с тобой по-тихому?

— А? Кто сказал?

— Мейбл. Доктор Мейбл Лихтенштейн. Так помнишь, что она сказала?

— Никто ничего не говорил.

— Том, мой маразматический симбиот, она сказала мне, что надо делать, то есть прочесть эти цифры тебе. Она сказала это своим чистым, сильным сопрано. Ты ее не слышал?

— Нет.

— Значит, тебя не было в этой комнате. Ты находился за пределами слышимости, хотя я и готов побожиться, что они положили тебя совсем рядом со мной. Понимаешь? Я знал, что ты рядом. А тебя, оказывается, не было. Значит, это телепатия.

Мысли мои изменились. Я вовсе не чувствовал себя телепатом. И вообще ощущал только голод.

— Солидарен с тобой по обоим пунктам, — согласился Пат. — Так что давай выйдем на станции Беркли и возьмем по сандвичу.

Вслед за ним я сошел с движущейся полосы, чувствуя себя уже не столько голодным, сколько полностью обалдевшим. Дело в том, что Пат ответил на слова, которых я и не думал произносить.

Хотя я и получил распоряжение не жалеть времени и писать со всеми подробностями, выполнить его практически невозможно. Вот уже несколько дней, как я ничего не добавил к своему повествованию, но если бы даже у меня не было другой работы, я все равно не смог бы изложить все, так как, чтобы подробно описать события того дня, потребуется как минимум столько же времени. И чем усерднее будешь стараться, тем больше будешь отставать. Поэтому я не стану особо напрягаться и остановлюсь лишь на главных, наиболее важных моментах.