Она вытерла руки о саронг.
– Я, пожалуй, самая худшая из всех жен, – виновато пролепетала она, потупив очи на свои пальцы, сцепленные на коленях. – Я даже готовить не умею.
Рахарио отставил глиняные чашки в сторону и засмеялся:
– Я не для этого на тебе женился!
Он придвинулся ближе, обнял ее за плечи и притянул к себе, между колен.
– Тебе никогда не придется готовить для меня, – прошептал он, отводя ее волосы назад и целуя в щеку. – У тебя будет достаточно прислуги, которая по глазам будет угадывать все твои желания. Чего бы ты ни захотела – все получишь.
Георгина с улыбкой ластилась к нему, укрываясь в тепле на его груди, которое проникало сквозь ее кебайю.
– А что говорит твоя семья насчет того, что ты женился?
Рахарио молчал, и она повернулась к нему.
– Они про это еще не знают? – гадала она.
Его взгляд скользнул мимо нее, на огни кораблей, и горло у нее сжалось.
– Это потому, что я… что я не из ваших?
– Нет. – Он прижал ее к себе крепче. – Нет, не поэтому. А потому… – Он глубоко вздохнул. – Я с ними не так близок. Больше не близок. Многое у нас, оранг-лаут, изменилось. Но и многое осталось прежним, как во времена предков. Моей семье не нравится, что я принимаю собственные решения, а не подчиняюсь решениям вождя племени. То, что я иду своим путем, делает меня оранг-лайн. Отщепенцем.
Он задумчиво гладил ее плечо.
– Мне всегда казалось, что мой отец не простил бы мне того, что я не сражался до последнего, чтобы быть убитым, как мой брат. Я и по сей день сам не знаю, то ли я тогда просто упал в воду, то ли прыгнул, чтобы спасти свою шкуру.
Пока он говорил, Георгина нежно гладила кончиками пальцев шрам на его руке.
– Тогда?
Он кивнул.
– Охотники за пиратами. Когда мы напали на богато груженный корабль буги. Против объединившихся буги и оранг-путих мы ничего не могли сделать.
Георгина не знала, что сказать на это, как утешить его, поэтому просто прильнула к нему, прижавшись лицом к тому месту, где шея переходила в плечо.
– Как только я вернусь, – прошептал он, зарываясь пальцами в ее волосы, – я пойду к твоему отцу. И если он будет настаивать, женюсь на тебе еще раз. Все равно по какому ритуалу.
Георгине стало дурно, едва она представила себе, как будет стоять перед отцом рука об руку с Рахарио. Как признается ему, что тайно заключила с оранг-лаут союз на всю жизнь по языческому обряду.
Гордон Финдли, который ценил индийскую кухню, поддерживал хорошие контакты с малайскими и китайскими бизнесменами тауке, а со своими подчиненными обращался как с дальними родственниками, но и после стольких лет здесь считал своей родиной Шотландию. Которую он взял с собой в Индию и в которой продолжал жить и в Сингапуре, гордый тем, что имеет в своей крови такие добродетели, как рассудительность и страх божий, прилежание, искренность и экономность. Она понимала: не получится вечно утаивать это. И все же тянула время, откладывая на потом момент, когда придется выбирать одну из тех двух жизней, между которыми она металась.
Как только Рахарио вернется.
Прижав ладонь к его груди, она отстранилась:
– Ты опять уезжаешь?
– Через несколько дней. Надо дождаться попутного ветра.
Он подставил лицо морскому бризу, и грудь его стала вибрировать, как будто своим частым и мелким дыханием он вслушивался в погоду.
– Я просто должен. С тем, что я привезу из следующего рейса, я смогу начать строительство нашего дома. – Он посмотрел на нее и опять погрузил пальцы в ее волосы. – Я построю для тебя дворец, Нилам.
– Я хочу с тобой! – Ей хотелось быть храброй, но она чувствовала, что вот-вот заплачет.
Он отрицательно качнул головой:
– Нет. Не так. Не тайком. И ты наверняка понимаешь, что я могу предстать перед твоим отцом только тогда, когда смогу что-то ему предъявить.
Да, это она понимала, и все же на душе у нее было тяжело. И только теперь до нее дошло, что на самом деле означает, когда дитя материка делит жизнь с человеком моря.
– Ты опять уедешь надолго?
Рахарио улыбнулся:
– Нет. Еще не успеет ветер подуть с запада, как я вернусь.
Он взял ее лицо в ладони и поцеловал.
– Это я тебе обещаю.
Он нагнулся к лампе и задул ее.
