— Давайте-ка, друзья, поговорим всё же о Людмиле Николаевне. — Вернула разговор на исходную линию завкафедрой. — Вопросы есть, Людмила Николаевна?
— Да, — встрепенулась Людмила Николаевна. — Если можно.
— Конечно! — Разрешил Сташевский. — Я слушаю.
— Скажите, Александр Александрович…
Людмила Николаевна, невысокая, весьма женственная шатенка, чуть за тридцать, с причёской «карэ», аккуратным неброским макияжем, точно подчёркивающим её серо-зелёные, с лукавинкой глаза. Чуть заметный миндалевидный разрез глаз хоть и выдавал некоторое наличие восточный кровей, но не портил, скорее украшал лицо, придавая улыбке и взгляду особую кокетливую пикантность. Мягкая же обаятельная улыбка, с красным овалом губ, усиливали притягательность; открытая шея… нежный овал плеч… ухоженные руки и ногти, маникюр… Под тёмно-серым, строгого покроя облегающим жакетом, скрывалась невысокая грудь, тонкая талия и умеренной длины юбка того же цвета, что и жакет, на довольно округлых бедрах… дополняли приятный образ. Ещё, это Александр Александрович заметил сразу, как только она вошла, сильные икры ног, как у танцовщиц, и изящные маленькие туфли на тонком высоком каблуке. Некоторую ассиметричность в пропорциях фигуры в пользу верхней части, скрадывали зауженная юбка и туфли на высоком каблуке. Яркая, подвижная, кокетливая молодая женщина… обаятельная, соблазнительная. Это Александр Александрович отметил сразу.
— …какую идеологию вы вкладываете в своё предприятие?
— Вот как… идеологию! — удивился Александр Александрович неожиданному вопросу. Даже хмыкнул от удовольствия. — Я думаю… — продолжил через небольшую паузу, все ждали, — и не коммунистическую, конечно, но и не капиталистическую… скорее, старо-русскую, купеческую: честь, имя, достоинство. Чтоб было что оставить, что передать…
— О-о-о, солидно! — воскликнул Алексей Алексеевич. — А можно и мне с вами?
— Лёша, погоди ты шутить, мы же серьёзно говорим. — Нахмурила бровки Людмила Николаевна.
— И я серьёзно. Я не шучу. Я тоже так хочу.
— Ну так переходите к нам… — с готовностью предложил Александр Александрович, — в фирму.
— Я бы с удовольствием, да вот пенсия лётная не пускает.
— А мы заработаем деньги, купим вам «Ил-62», и летайте на нём командиром…
— А-а-а, опять командиром! — тоном обиженного ребёнка, получившим не ту конфетку, пожаловался Алексей Алексеевич. — А я как вы хочу, как предприниматели.
— Так нет проблем, я же говорю… — серьёзно ответил Александр Александрович.
— Лёша, ты меня рассердишь сейчас, — даже ножкой притопнула Людмила Николаевна. — Прекрати шутить! Александр Александрович, не обращайте на него внимания, он только что с полёта, ещё не отдохнул…
— А я думаю, почему у вас такой взгляд напряжённый… — Только теперь понял Сташевский, что его так смущало во взгляде пилота.
— Он же сутки не спал. — За мужа пояснила Людмила Николаевна.
— Да, уж!.. — с лёгким вздохом, грустно подтвердил Алексей Алексеевич. — Из Москвы всё время в ночь летишь.
— Понятно. Это тяжело, — согласился Сташевский и обратился к Людмиле Николаевне. — Так вас устраивает такая идеологическая платформа, нет?
— Вполне! — С готовностью ответила Людмила Николаевна.
— Нас… более чем… — ещё шире за супругу раскрыл смысл Алексей Алексеевич.
— Ещё вопросы есть?
— Есть! — Подключилась к разговору Елена Геннадьевна, завкафедрой. — А скажите, Александр Александрович, только честно, вы были членом партии… до перестройки? — С едва заметным подтекстом вбросила шар.
— Да, интересно! — Оживился и пилот.
— Нет! — с некоторой даже гордостью, отрезал Сташевский, и пояснил: — Не довелось. Не приняли.
— Как это не приняли, почему? — Заинтересовалась завкафедрой.
— Ну… — развёл руками Сташевский, — когда я хотел — они не хотели, когда они предложили — уже я не хотел. Так вот всё и получилось, к взаимному удовольствию.
— У-у-м, понятно… — будто сочувствуя, кивнул головой Алексей Алексеевич.
— Что ещё? — Сташевский весело оглядывает гостей — Спрашивайте, не стесняйтесь!
— А со всем остальным разберёмся в рабочее время… — торопясь уже, ставит точку Людмила Николаевна. — Если вы, Александр Александрович, не возражаете.
