Или, может, была иная причина, смысл которой я не мог постичь, ибо подчинялся исключительно наитию, напрочь оградив себя даже от намека на здравый рассудок?
Меня, вроде бы, что-то звало сюда, тянуло невидимой нитью. Я словно бы попался на крючок мистического рыбака, который уверенно подсек леску и теперь неторопливо подтягивал ее к берегу, зная, что глупая рыбешка никуда не денется…
Правда, находясь уже у подножия скалы, для очистки совести я все же придумал некое оправдание. А именно, что прибыл в урочище с целью поймать таинственного Сторожа и, таким образом, в один момент расставить все точки над "і".
Только, одно дело — придумать убедительную версию, и совсем иное — заставить себя поверить в нее…
А, как было на самом деле, я просто не знал…
Пугливая птичка вспорхнула из-под ног и тревожным криком на мгновение освободила меня от пут своеобразного транса.
Туман рассеялся с моих глаз, и я совершенно отчетливо увидел заросшие мхом камни, блестящие под лучами пробудившегося солнца лужицы не успевшей испариться из их впадин влаги. Мой слух стал различать шорохи листьев на деревьях и заунывный рокот реки, которая коварной змеей опоясывала урочище…
И теперь, уже совершенно осознанно, в который раз я задал себе все тот же вопрос: "Что я здесь делаю, и как я здесь оказался?"
Увы, несмотря на кажущееся пробуждение, ответа, по-прежнему не было. Мои действия не поддавались логике, пытаться их анализировать было бессмысленно…
Сердце заколотилось с неимоверной силой, я вмиг покрылся испариной, когда, скользнув по каменным исполинам на вершине горы, мой взгляд остановился на большом жертвенном камне.
Уши заложило от неистового крика тысяч несчастных, которые на протяжении многих столетий в неимоверных муках встретили здесь свой последний час. В каплеподобном углублении в косых лучах восходящего солнца до сих пор молчаливым упреком алела их невинно пролитая кровь…
Я в ужасе содрогнулся, явственно ощутив, как холодный нож палача прикоснулся к моей груди.
В глазах потемнело, закружилась голова, окружающий мир расплылся перед глазами, в один миг из реального и привычного превратившись в наполненный ужасающими тонами мерцающий мираж…
Ноги не держали меня.
Я присел на камень, однако, могучая сила, исходящая от него, не желала удовлетвориться малой победой и еще настойчивее тянула меня к жертвеннику, вынуждая лечь на него так, как когда-то лежали невинно убиенные.
Я не мог сопротивляться. Такое было выше моих возможностей.
И вот, плечи ощутили грубую поверхность влажного (от дождя ли?) камня, а закрытые глаза с нереальной четкостью запечатлели неумолимо приближающийся багровый от крови предыдущих жертв, выгнутый полумесяцем клинок. Над ним в зловещей ухмылке расплывалось спрятанное в глубоком капюшоне от всех, кроме жертвы, лицо палача.
Надо мною вечностью нависла неизбежность. Тело нервно, словно уже в агонии, задергалось на жесткой поверхности жертвенника и сотни мелких камушек, словно клещи, впились в него, терзая преддверием боли и не позволяя вырваться из замкнутого ада.
Неистовый крик отчаяния, то ли настоящего, то ли нафантазированного, пронзил мозг и тысячью отголосков пронесся долиной, натыкаясь на гранитные скалы, отталкиваясь от них и понемногу затихая в невидимой дали…
И вдруг реальность снова вернулась, шокировав четкостью окружающего и непривычно живой яркостью красок…
Я лежал на мокром холодном камне, который, казалось, еще продолжал нервно пульсировать подо мной. Но уже не было ни садиста-палача, ни опускающегося на грудь клинка…
Лишь только синее-синее небо с режущими глаза от солнечного отражения белесыми клочьями туч.
Магическое притяжение жертвенника ослабело, я смог подняться и сесть. Обрывки воспоминаний все еще продолжали носиться в черепушке, но уже утратили связь между собой и почти не воспринимались.
Еще некоторое время я не мог прийти в себя и сосредоточиться на окружающих предметах.
Чтобы освободиться от пережитого кошмара, того самого, который, кажется, совсем недавно произошел со мною на самом деле, я поспешил отойти от жертвенника, приблизился к краю площадки и надолго замер, всматриваясь в ленивое течение неторопливой реки.
