Я открыл программку конференции и прочитал: "Свиридова Татьяна Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Национального университета имени Т. Г. Шевченко".
Сколько же ей лет?
Судя по тому, что она кандидат наук, никак не меньше тридцати: институт, аспирантура, написание диссертации, защита…
Как для такого возраста, сохранилась Татьяна Сергеевна неплохо и уж никак не походила на замученных нищенской зарплатой старых дев, с которыми у меня ассоциировались научные работники, представительницы слабого пола.
Встретив женщину в институтском коридоре, я, вряд ли выделил ее из толпы акселерированных студенточек, взращенных на чернобыльской радиации, словно бройлерные цыплята на витаминах. Пухленькая, симпатичная попка, плотно упакованная в тесные джинсы, свободная светлая блузка с глубоким вырезом, который сам по себе напрочь отрицал мысль о возможной принадлежности женщины к категории бесполых книжных червей, волнистые каштановые волосы, локонами спадающие на плечи и приятно контрастирующие с изумительной белизной шеи, которой еще не успел коснуться весенний загар. В ее лице не было плебейской вульгарности. В нем просматривался врожденный аристократизм, что столь редко встречается в наше время. Аккуратные черные брови, тоненький носик, пухлые, обведенные бледной помадой, губки, утонченный подбородок…
Эту женщину легче было представить украшением богатого особняка, нежели просиживающей дни напролет в читальном зале библиотеки за скучнейшими томами исторических монографий.
В зале почувствовалось оживление, и я, оставив созерцание докладчицы, решил все же послушать, о чем она говорит.
— В заключение хочу сказать, что современной исторической науке практически ничего не известно о верованиях и обрядах наших далеких предков, которых во всем цивилизованном мире принято называть ариями — людьми земли. У нас же, в силу сложившихся обстоятельств, в основном из-за идеологических ограничений бывшей советской науки, этот народ именуется не иначе как представителями трипольской культуры…
Браво, девочка! Ну и загнула…
Два часа распиналась неизвестно, о чем, и в результате — скромное признание, что никто ничего не знает.
Это мне напомнило увиденную недавно мелодраму "Анастасия" о судьбе последнего отпрыска семьи Романовых. Американский режиссер на протяжении двух серий держал зрителя в напряжении, признают ли родственники Анастасию за свою, и вдруг, в конце фильма признается, что он и сам не уверен, была она настоящей дочерью царя или талантливой самозванкой? После таких финалов неизменно остается горечь разочарования, и сожаление о напрасно потерянном времени.
Но ученая дама не слышала моих мысленных упреков и продолжала с нарастающим вдохновением:
— Несомненно, идеология наложила глубокий отпечаток на все аспекты нашей жизни и на историю особенно. Потому так и случилось, что гораздо выгоднее было заниматься изучением вопросов марксизма-ленинизма, чем истинной наукой. Результат — закономерен. Мы не знаем практически ничего. И даже сейчас, спустя почти десять лет после развала Советского Союза, историческая наука остается одной из самых заангажированных и конъюнктурных. Поменялись только акценты. Ученые, основная масса которых выходит из коммунистического прошлого, разучились работать по-настоящему и, в основном, их деятельность сводится к написанию злободневных статей и рефератов. Как раньше они писали о руководящей роли коммунистической партии, так сейчас, в том же духе, творят о мировом значении украинской буржуазной революции. Даже археология, которая, по логике вещей, должна быть самой объективной и незаидеологизированной, на самом деле таковой не является. Все находки, которые каким-то образом не вписываются в давно выстроенные авторитетные теории, попросту не принимаются во внимание, а консервативные научные журналы не допускают на свои страницы никаких революционных веяний и свежих идей…
Студенты радостно оживились, лицо декана стало хмурым, а я понял, что время потрачено не совсем зря и из этой конференции можно выжать больше, чем простой информационный материал.
