— С пончиками вообще трудно, — продолжала Таппенс. — Я, например, так и не научилась их делать.
— Да, это требует большой сноровки и опыта.
— Вот именно… А Томми уже вернулся?
— Да. Он сейчас наверху. В «книжной», как вы ее называете. А по мне, так это самый обыкновенный чердак.
— И что он там делает?
— Кажется, разбирает книги.
— Странно, — заметила Таппенс. — Мне казалось, он от них не в восторге.
— Джентльмены, — важно изрек Альберт, — они такие. Им все больше подавай солидные книги, толстые и научные…
— Пойду вытащу его оттуда, — решила Таппенс. — А где Ганнибал?
— Если не ошибаюсь, там же.
Ганнибал, вспомнивший в этот момент о своих обязанностях сторожа, разразился где-то наверху яростным лаем, спугнувшим бы всякого, кто позарился на столовое серебро Бирсфордов, но быстро сообразил, что пришла любимая хозяйка и поспешно сбежал вниз, высунув язык и энергично размахивая хвостом.
— А, — сказала Таппенс, — обрадовался?
«Еще бы!» — подумал Ганнибал, с разбега прыгая на хозяйку.
— Тише, тише, — сказала Таппенс, едва удержав равновесие. — Ты же меня уронишь.
Ганнибал подпрыгнул снова, явно давая понять, что ничем другим своего обожания он выразить просто не в состоянии.
— Ну хорошо, хорошо, — сдалась Таппенс. — А где хозяин? Папуля? Наверху?
Ганнибал тут же подбежал к лестнице и остановившись, выжидательно оглянулся на Таппенс.
— Ну и ну! — воскликнула, чуть задыхаясь, Таппенс, оказавшись, наконец, наверху и обнаружив оседлавшего стремянку Томми, перебиравшего книги. — Опять ты здесь! Чем это занимаешься? Я думала, ты гуляешь с Ганнибалом.
— Уже погуляли, — мрачно отозвался Томми. — На церковном дворе.
— Что? А более подходящего места не нашлось?
— Он был без поводка, — объяснил Томми, — и вообще, он меня не спрашивал. Кажется, ему там понравилось.
— Надеюсь, это не войдет у него в привычку, — вздохнула Таппенс. — Ганнибал такой консерватор! Если ему понравится гулять в церковном дворе, трудно будет его от этого отучить.
— Я уже объяснил ему, что это нехорошо, — попытался оправдаться Томми.
— Думаешь, он понял? — усомнилась Таппенс.
Ганнибал подошел и потерся носом о ее ногу.
— Как видишь, — сказал Томми. — Ганнибал умный пес. Не то что мы.
— И как это надо понимать? — поинтересовалась Таппенс то ли у Томми, то ли у Ганнибала, которому почесывала в этот момент за ухом.
Томми сменил тему.
— Ну, а ты как? Развлеклась?..
— Да не сказала бы. Но все были очень милы и любезны. Правда, я их до сих пор всех путаю. Какие-то они одинаковые. И одеты на один манер. Хоть бы один был красавцем или уродом! Так нет… Ну ничего, со временем, надеюсь, я научусь их различать!
— Не сомневаюсь, — заверил ее Томми. — А мы с Ганнибалом времени даром не теряли! Ну до чего ж умны!
— Ты не только о Ганнибале?!
Томми протянул руку и снял с ближайшей полки книгу.
— «Похищенный», — сообщил он. — Тоже Стивенсон. Похоже, этот Александр Паркинсон любил его больше остальных. «Черная стрела», «Похищенный», «Катриона» и еще два романа. Все подарены любящей бабушкой, а один — доброй тетушкой.
— И что дальше?
— А дальше, я нашел его надгробие.
— Что ты нашел?
— Надгробие. Точнее, это Ганнибал его отыскал. В самом углу, возле двери в ризницу. Плита истертая и заброшенная, но точно его. Александр Ричард Паркинсон. Умер четырнадцати лет от роду. Ганнибал принялся там что-то обнюхивать, и я, пока его оттаскивал, разобрал надпись.
— Четырнадцать лет, — покачала головой Таппенс. — Бедняжка.
— Да, — кивнул Томми, — печально и довольно…
— Что довольно?
— Довольно подозрительно. Боюсь, Таппенс, ты меня заразила. Вечно одна и та же история. Ты просто не можешь заниматься чем-либо одна. Тебе обязательно надо втравить в это дело кого-нибудь еще!
— Допустим. Но что именно кажется тебе подозрительным? — спросила Таппенс, недоуменно глядя на мужа.
— Я вот думаю, а нет ли здесь причинно-следственной связи?
— Между чем и чем, Томми?
— Да между этим Александром Паркинсоном и… Он ведь немало постарался, чтобы зашифровать в книге свое послание. Надо думать, чувствовал себя при этом прямо героем. «Мэри Джордан умерла не своей смертью»! Но, предположим, так оно все и было. Тебе не кажется, что он просто стал следующим?
