Сомс испуганно посмотрел на него.
Харриет стала рядом с отцом и взяла его за руку.
– Он же сказал вам, что придет в понедельник. Вы одержали победу, что еще вам нужно? Он опозорен. Вам этого мало?
– Не мне это нужно, мисс Сомс, – ответил суперинтендант, собрав все свое терпение; ему не верилось, что она так глупа и наивна. – В этой трагедии замешан не только один ваш отец. Придется арестовать и еще кое-кого.
– Тогда отправляйтесь и арестуйте! Исполняйте ваш долг. В этом доме вас больше ничего не задерживает.
– А телефон? – Томас указал на телефонный аппарат.
– При чем здесь телефон? – с ненавистью спросила Харриет. – Если он вам нужен, можете им воспользоваться.
– И вы тоже, – заметил Питт. – Чтобы предупредить остальных, а когда я приеду, их и след уже простынет. Я уверен, вы не будете дожидаться понедельника.
– О!..
– Мистер Сомс? – Томас уже с трудом сдерживался.
– Да… да… я сейчас.
Рэнсли выглядел таким растерянным и убитым, что Питту стало так же жаль его, как и его дочь, хотя он и презирал Сомса за его глупость. Этот человек был самоуверен и считал, что осведомлен больше своих коллег, и эта черта сыграла свою роковую роль в его падении – как же, он знал больше секретов, чем другие! Но теперь ему дорого обойдется такой малый, в сущности, грешок, как болезненное самолюбие.
Питт открыл перед ним дверь.
– Я еду с ним! – не выдержала мисс Сомс. В голосе ее был вызов.
– Нет, вы не поедете с ним, – решительно сказал суперинтендант.
– Я…
– Пожалуйста, Харриет, – повернулся к ней Сомс. – Оставь мне хоть немного достоинства, моя дорогая. Я сам должен встретить все, что меня ожидает.
Девушка отступила, и слезы текли по ее щекам, когда она смотрела, как полицейский уводит ее отца. Она стояла в открытой двери кабинета, и на лице ее застыли гнев и отчаяние.
Питт отвез Сомса на Боу-стрит и оставил его там, перепоручив все Телману. Тот должен был подробно узнать у него, какую информацию он передавал Торну и когда. Вначале Томас колебался, везти ли арестованного в полицейский участок. Это был деликатный вопрос, но именно такие дела поручило ему решать высшее начальство. Не мог же он отвезти его, зная об их близком знакомстве, к Мэтью – человеку, обличившему его. Или к Лайнусу Чэнселлору, который будет в это время дома, но не в том состоянии, чтобы решать такие дела. А другим суперинтендант не доверял. Да если бы и доверял, то все равно не рассчитывал найти их в субботу в министерстве.
Пойти к самому лорду Солсбери и тем более к премьер-министру он тоже не мог: у него не было на это разрешения. Вариант был один: арестовать Торна и тогда уже представить Фарнсуорту полный отчет о выполненном задании.
На всякий случай Питт решил прихватить с собой двух полицейских. Вдруг Торн окажет сопротивление? Всякое может быть. К тому же они пригодятся для проведения обыска и не дадут Иеремии уничтожить доказательства его преступления, которые, без сомнения, будут нужны, если состоится суд. Хотя всегда существует возможность, что правительство не захочет предавать такое дело огласке, чтобы не показывать обществу ошибки и слабые стороны своей деятельности.
Подъехав к дому Торна, суперинтендант оставил одного из полицейских у задней двери, чтобы предотвратить бегство хозяина. Конечно, это было бы недостойным и глупым поступком, но и это нужно было предусмотреть. Людей может охватить паника, даже тех, от которых никак нельзя было бы этого ожидать.
Лакей, открывший дверь, был чрезвычайно сдержан. Его бледное лицо свидетельствовало о каком-то сильном потрясении, от которого он еще не оправился.
– Да, сэр? – спросил он без всякого интереса.
– Мне нужен мистер Торн, – сказал Питт. На сей раз это было требование, а не просьба.
– Прошу прощения, но его нет дома, – так же ровно и безразлично произнес слуга.
– Когда он вернется? – Томас почувствовал неприятное беспокойство, видимо, потому, что чета Торнов нравилась ему, и он с величайшей неохотой выполнял теперь в отношении их свои полицейские обязанности.
– Я не знаю, сэр.
Суперинтенданту показалось, что лакей смутился, встретившись с ним взглядом.