Воззвание к жизни: против тирании рынка и государства - страница 8

Предприниматели настойчиво требуют внушительных государственных дотаций, ссылаясь на необходимость модернизации своих заводов и предприятий. Получив деньги, они и не думают обновлять рабочие инструменты, а закрывают лавочку и выбрасывают подальше ключ.

Повсеместно вырастающие супермаркеты приносят ощутимую пользу: благодаря им воскресает миф о райском изобилии. Самые разнообразные товары стали доступны всем, нужно лишь выбрать и свободно взять с полки то, что понравится. Единственная проблема в том, что свобода заканчивается там, где начинается очередь на кассу. Разве можно найти более точную иллюстрацию для управляющей нами тоталитарной демократии?

Агрессивная требовательность, присущая сектору производства, постепенно утихает. Теперь потребление – это единственный способ потратить заработанные деньги. Несколько раз в неделю рабочий меняет свой трудовой комбинезон на приличный костюм потребителя благ. И каких! Упаковка этих товаров важнее их наполнения, а кричащая зрелищность заменяет им содержание. Ценность пары ботинок определяется не надёжностью и удобством, а тем образом роскоши, который она способна сообщить владельцу в соответствии с текущими законами моды. И пока полезной обществу работы становится всё меньше, в полную силу расцветает паразитизм, дающий развитие системе бесполезных услуг.

Рекламное продвижение чего бы то ни было повлечёт за собой появление новых политических взглядов. Крах традиционных идеологий: социализма, коммунизма, либерализма, фашизма и всех прочих — побуждает кандидатов обращаться с избирателями как с клиентами, для завоевания доверия и внимания которых достаточно убедительной рекламной кампании.

Кандидат нового стиля виден насквозь. Речь не идёт о мужчине или женщине, вдохновлённых идеями, но о существе, поглощённом лишь одной идеей – завладеть властью.

Толпой манипулируют с давних времён. Устаревшие религиозные догматы и идеологии XIX и XX веков демонстрируют это в полной мере. Новшество лишь в том, что больше не нужны убеждения, фанатизм или агитация в рамках какой-либо идеологической программы, для того чтобы водить за нос простаков. Вспомните противоборства прошлых лет, и вы увидите, с какой послушностью современные избиратели, подобно покачивающемуся на волнах косяку рыб, устремляются в сети, где каждый из них будет демократически подсчитан.

Беатриз Аурора. Постер «Команданте Рамона и сапатисты»

Клиентелизм оказывает неоценимую помощь в одурачивании масс. Пролетарское сознание сплющил каток консюмеризма. И пролетариат деградировал до состояния плебса, вялой и временами мятежной массы, преобладавшей в доиндустриальную эпоху.

И всё же по многочисленным знакам удаётся понять: завоевания капитализма ничтожны, раболепного смирения добиться не удалось. Когда потребительский капитализм торжественно провозгласил план Государства всеобщего благосостояния (Welfare State), счастливой страны для каждого и каждой, поднялась волна всеобщего несогласия и протеста. Презрительным плевком были отвергнуты удовольствия рынка, тоскливая участь служащего, комфортабельные условия – «подарок» для обустройства выживания. Радикальность действий оккупационного движения мая 1968-го^>5 продемонстрировала резкое неприятие мира, где всё покупается и продаётся. Сокрушительные удары были нанесены по работе, патриархату, власти, авторитету, запретам, торговле, чувству вины, жертвенности, мизогинии. На наших глазах загорался огонь жизни, солидарности и великодушия, расцветала воля к независимому и бесплатному жесту, дару. Ослепительной вспышкой неистовая сила противопоставила жестокости и грубости старого мира новое общество, стремящееся к счастью, истинной свободе и желанию, разрушающему цепи угнетения.

Оккупация мест, названные владельцы которых – Государство и его мафиозные спонсоры, не была лишь вызовом, обычным проявлением мятежного духа. Так намечался план другой, новой жизни, освобождённой от рыночной рабской зависимости, план общества всеобщего самоуправления, в котором вступают в диалог личность и коллектив, а права человека ставятся выше права на убийство и угнетение.