Главный констебль посмотрел на одежду Йори, потом на раненую Акико, кровь расцвела на ее шелковом кимоно. Он, казалось, собирался им поверить. А потом стиснул зубы.
— Это вы учинили беспорядок на рынке Чипсайда. Я слышал, что три путника в странной одежде сбежали, — он выпятил грудь и сообщил. — Я арестовываю вас именем короля за кражу и нарушение порядка.
Джек открыл рот, но его возражение прервал приказ констебля:
— Уведите их!
6
Тюрьма
— Зато это бесплатное место для ночлега! — Йори пытался звучать бодро, сидя на корточках в тесной камере — клетке с ржавыми прутьями и жирными гранитными стенами с грязным полом вместо кровати.
Акико посмотрела на грязную корзину в углу с отвращением.
— Насчет ванны я так не скажу!
Джек сжался на холодном каменном полу, голова висела между колен. Он ценил попытки друзей шутить, но сердце было тяжелым. Они не пробыли в Англии дня, а уже были пленниками, ждали суда за преступления, которых не совершали. Они могли остаться в этом месте на дни, недели… а то и месяцы, и лишь потом они попадут на суд.
Увидит ли он свою сестру?
— Простите, что привел вас в Англию, — пробормотал он. — Я не должен был вас звать.
— Навеки связаны, — напомнила Акико со слабой улыбкой.
Йори звякнул тяжелыми оковами на запястьях.
— Это точно!
Как и Йори, Джек был прикован к стене, но Акико, как девушку, пощадили и не стали так унижать.
— Вы, наверное, думаете, что Англия — ад, — сказал он.
— Она… не такая, как я представляла, — мягко сказала Акико. — Но я с тобой, это важнее.
Джек посмотрел на ее камеру. Слабый свет солнца проникал в решетку окошка сверху, бросая тусклое сияние на ее изящные черты. Он любил Акико за ее непоколебимую верность, но она не могла спрятать во взгляде боль и разочарование из-за того, что они пережили, прибыв в Лондон. И кто мог ее винить? Джек был потрясен варварством своих соотечественников, и его ужасало, как примитивно тут жили, по сравнению с Японией. Конечно, японцы считали жителей запада варварами. После семи лет вдали от дома Джек не узнавал свою страну. Он был чужаком на своей земле.
— Как твое плечо? — спросил он, ощущая вину не только за то, что притащил Акико в свою жалкую страну, но и за то, что она попала на дуэль.
Она отодвинула шелк кимоно, на котором уже засохла кровь, и посмотрела на рану.
— Должно быть в порядке, — сказала она сквозь сжатые зубы, — хотя немного больно. А ты как?
— Хорошо, — соврал Джек. Его тело болело, множество колотых ран от рапиры сэра Тоби еще саднило, словно он прокатился сквозь куст с шипами. И он не мог забыть, что проиграл в дуэли. Он не мог поверить, что меч самурая можно было превзойти, но рапира сэра Тоби оказалась быстрым и эффективным оружием. Его противник смог попасть много раз раньше, чем Джек успел найти слабость в его технике. Если бы рапира не сломалась, сэр Тоби точно пронзил бы его ею.
— Нам-мьехо-ренгэ-кьо-нам-мьехо-ренгэ-кьо… — бормотал под нос Йори, оковы звякали в такт. Джек знал, что его друг медитировал, пытаясь отдалиться от неприятной ситуации.
— Может, удастся как-то сбежать? — сказала Акико, встала и осмотрела прутья своей камеры.
Безумный смех из камеры в дальнем конце ответил на ее слова.
— Сбежать? Нужны крылья, чтобы сбежать из этой ямы отчаяния! — сказала гора тряпок.
До этого Джек думал, что они одни были в этой части тюрьмы. Но теперь грязное беззубое лицо появилось между прутьями. Растрепанное существо облизнуло потрескавшиеся губы, потянуло к ним тощие, как у скелета, пальцы.
— Не надейтесь! — прохрипел голос. — Мы все обречены. Дьявол правит этой адской тюрьмой.
— Почему вы без оков? — спросил Джек, радуясь, что прутья защищают его от этого безумца.
— Я ждал тут суда так долго, что цепи меня уже не держат, — ответил он со смехом. — Они соскользнули с моих костей, — он показал Джеку свои худые запястья.
Джеку стало еще хуже. Они умрут от голода, не смогут освободиться!
— Меня зовут Артур, кстати, — продолжил пленник, а потом нахмурился, — так я думал… Многие зовут меня Безумный Боб, — он беззубо улыбнулся. — Рад знакомству!
Джек осторожно кивнул и повернулся к Акико.
