Джессика улыбнулась.
– П означает «проси». Мы с моей подругой Софией постоянно это делаем. Мы наблюдаем за лучшими серферами и просим у них совета.
– И они вам помогают?
– Ну, не всегда. Некоторые – нет. Но большинство из них очень милые. – Эмма пожала плечами. – Нельзя позволять мелочам стоять на пути больших свершений. Человек невежливый – это мелочь. Поначалу бывает немного неприятно, но мы просто идем к другому человеку и просим его. Серфинг на больших волнах – это большое свершение. Мы не хотим его пропустить из-за того, что кто-то оказался невежливым.
– Дошло. А третья И что значит?
– Давай оставим третью И на потом, ладно? Это моя самая любимая.
Джессика улыбнулась.
– Ладно. Оставим на потом. Тогда что значит К?
– У каждого великого серфера был в жизни день, когда он не знал, с какой стороны вставать на доску. Я имею в виду, в это действительно трудно поверить, когда видишь таких хороших серферов в деле. Но это правда. Когда они начинали, они не умели даже вставать на доски. Так что если они научились кататься так хорошо, то может каждый – и я тоже могу.
Джессика кивнула. Это напомнило ей слова Джона об экспертах.
– Хорошо, тренер. Так что же означает твоя любимая?
Эмма улыбнулась и завопила во всю мощь легких:
– И! Единственный способ по-настоящему испортить себе день серфинга – не идти серфить! Так что ИДИ! – И она сплясала залихватский танец.
Джессика расхохоталась.
– Ты тоже можешь сплясать этот радостный танец, если хочешь, – сказала Эмма. – Он называется гоу-серфинг-шафл. Я сама его придумала. Не обязательно выполнять все фигуры правильно, просто старайся как можешь.
Джессика приподняла ногу. Она чувствовала себя неуклюжей по сравнению со свободными, легкими движениями Эммы. «Просто иди, – сказала она себе. – Просто иди!» И позволила себе следующие несколько минут беззаботно и ничуть не пытаясь оценивать, как она выглядит со стороны, танцевать гоу-серфинг-шафл с Эммой.
Небо быстро теряло краски. Скоро совсем стемнеет.
Майк глянул на меркнущую линию горизонта.
– Ну, пора на берег, – сказал он.
Я продолжал думать над его словами о том, что нужно быть наблюдателем момента, а не только его участником.
– Приведи короткий пример, как это – быть наблюдателем, – попросил я. – А потом со следующей волной пойдем к берегу. Что-то подсказывает мне, что у тебя есть на этот счет очень хорошая история.
Майк плеснул воды на доску и улыбнулся.
– Ладно, одна коротенькая история. Я в ней, конечно, выгляжу не лучшим образом, но она определенно годится для моей личной книжки «Ага!». Когда мы с Эммой путешествовали по Австралии, был один такой отрезок пути, для которого мы арендовали кемпер. Ну, ты знаешь, в нем можно спать по ночам. Это был эксперимент. Мы до этого не раз останавливались в кемпингах, передвигаясь на обычных машинах, а тогда подумали: почему бы не попробовать и такой способ? Мне это казалось интересной идеей, и я до сих пор уверен, некоторым людям отлично подошло бы.
– Но не вам двоим, – предположил я.
Он покачал головой:
– Не нам. В кемпере было неудобно спать, вот чтобы так – из ночи в ночь. Не знаю точно почему. Может, он был слишком тесным? В общем, нам просто не подошло. И хуже всего было то, что мы оба просыпались среди ночи и были вынуждены идти в туалет.
– Да уж, ничего хорошего, – согласился я.
– Особенно когда это означает, что выйти из кемпера нужно в глухую ночь и тащиться к общественному туалету, который располагался довольно далеко, – продолжил Майк. – Нас с Эммой, в общем-то, неженками не назовешь, но по какой-то причине это было «против шерсти».
– И что случилось дальше?
– Эмма всегда была настоящим бойцом. Никогда не жаловалась, сохраняла позитивный подход. Но после трех недель ночных пробуждений, когда нам обоим приходилось идти в туалет, у нее случился срыв. Она проснулась в два часа ночи, и, сколько бы я ни говорил ей, что все хорошо, она плакала и не могла остановиться. И плакала громко. По-настоящему громко. Тогда я обыскал нашу крохотную «квартирку», нашел ее туфельки и обул ее. Под несмолкающие рыдания я лихорадочно нашарил собственную обувь и тоже обулся. Наконец, взял ее на руки и пять минут нес к туалету. И все это время она громко рыдала. – Он покачал головой. – Эти площадки, где паркуешь кемпер на ночь, полны других людей, всегда кто-то останавливается на ночлег. И когда просыпаешься посреди ночи потому, что кто-то шумит, это ужасно раздражает. Так что я прекрасно сознавал, что в два часа ночи незатихающими рыданиями Эммы мы перебудим
