– Бай.
Юрьич догнал ее.
– Подожди!.. Ты домой?
– К Кундре, – сказала Дашка.
– Слушай… Что ты завтра делать будешь?
– На почту пойду за деньгами, – сказала Дашка, разглядывая Юрьича отчужденно.
– Слушай… – сказал Юрьич. – Я в институт завтра пойду… – Он почесал голову. – Позвони мне часов в шесть.
– Зачем? – спросила Дашка.
– Ну позвони! – сказал Юрьич. – Ладно?
– Всё? – сказала Дашка.
– Позвони обязательно! – сказал Юрьич.
Дашка пошла. Юрьич возвратился.
– Что это с ней? – спросил Джо.
35. В темноте маленького дворика Дашка пошарила рукой над дверью, нашла ключи, вошла. Включила свет.
Разделась, прошла по комнате, заглянула в маленькую комнату – там никого не было.
Она зашла, открыла шкаф – там висели всего три-четыре вешалки, на одной – ее платье. Постояв в раздумье, Дашка достала платье вместе с вешалкой, вышла. Покачав его в руке, бросила на стул, подошла к шубе, достала сигареты, взяла спички со стола и, прикурив, легла на спину на диван.
Она смотрела в потолок. А пепел стряхивала на пол.
Поезд застучал, застучал. И поехал.
Политбюро! политбюро! – стучали колеса. Политбюро! Политбюро! И потом: как-это-так, как-это-так, как-это-так. В вагоне, это был плацкарт, было светло, и Дашка, ее руки в синих форменных рукавах несли по стакану чаю в подстаканниках, чай колебался от тряски. Остановившись, она спрашивала (чай будете) – ей отвечали, и она ставила стаканы на столик, и возвращалась за новыми. За окном стало светло – это промелькнул фонарь. Снег под ним сиял. Там стоял маленький кирпичный белый домик, перед ним стояла тетка в платке и оранжевой безрукавке. Держа в поднятой руке такую штуку, она дожидалась, пока поезд проедет. Поезд грохотал, грохотал, и не кончался. Там еще была такая палка, или может это был шлагбаум – он звенел.
Дашка вскочила, ошарашенно мотая головой, – в дверь звонили, видимо, уже долго. Свет был включен. Она побежала к двери, распахнула ее.
– Вы?.. – поразилась Дашка, отступая на шаг.
За дверью, искаженные, как наваждение, морозом и улыбками, стояли Юрьич и Джо. Хихикая и подталкивая друг друга, они вошли. Наваждение осталось за дверью. Юрьич и Джо стояли в комнате.
– …Вы что, с ума сошли? – спросила Дашка. – Юрьич! Вы с ума сошли?.. Вы хотите, чтобы Кундра меня выперла?.. Да? Вы этого хотите?
– А она – дома? – спросил Юрьич шепотом, тараща глаза и гримасничая в дверь маленькой комнаты.
– Н… нет еще, – сказала Дашка. – Слушайте, идите отсюда! Юрьич, слышишь, что я тебе говорю? Уходите отсюда! – Дашкин голос зазвенел.
– Тихо! – сказал Юрьич. – Тсс! Джо! Закрывай дверь!
Он вынул коробок и показал его Дашке.
– Что, – сказала Дашка. – Что?
Юрьич открыл коробок.
– Угадай с двух раз!..
– Так, – сказала Дашка.
Она повернулась, отошла и села у окна, спиной к ним. Юрьич и Джо топтались у двери, переглядываясь и пожимая плечами.
– Даш… – наконец сказал Юрьич. Он шагнул к ней, остановился. – Ну если… совсем, мы… пойдем.
– Нет, отчего же, – сказала Дашка после паузы, не поворачиваясь. – Раздевайтесь.
– Я тебе говорил, – сказал Джо. – Я тебе говорил – Даша масть держит!
– Даша, – Юрьич подошел еще и сел рядом. – Может она не придет.
– Может ты ее грохнул, – сказала Дашка. – Может она уже больше никогда не придет.
– Да нет, – сказал Юрьич. – Ты знаешь, сколько времени?
Дашка смотрела в окно на стенку напротив, и Юрьич сказал:
– Полпервого.
Дашка молчала.
– Слушай, – сказал Юрьич. Он почесал голову. – Вот помнишь, такая песня есть. В горнице моей светло, она начинается.
– И что? – Дашка повернулась к нему.
– Ничего, – сказал Юрьич. – Просто так подумал.
Дашка встала. Джо, сидя на диване, забивал косяк.
– Анекдот, – сказал он. – Идет мент за мужиком… – прищурясь, он оглядел пустой патрон от папиросы, затем, склонив голову, усердно принялся заталкивать туда содержимое из бумажки, – а у мужика топор. Мент ему говорит: эй, мужик, где ты взял топор? А мужик идет, и ничего не говорит, мент тогда снова…
– Давайте уже, – сказал Юрьич, подходя к нему. – Джо, ты, в натуре. Наркоман! Дай я забью.
– Не дам, – сказал Джо. – Моя трава. И вообще. Который из двух джентльменов заказывал кофе?
