– Да ты сам гомосексуалист! – сказал Юрьич. – И мамаша твоя – гризетка!..
– Ты хочешь обидеть мою мамашу?
Дашка отвернулась к окну. Юрьич повернулся.
– Даш, – сказал он. – Она не придет.
– Пусть приходит, – сказала Дашка. – Пусть все приходят. Я завтра уеду. В Челябинск.
– Да ну, что ты… – сказал Юрьич. Он подошел к ней.
Дашка повернулась к нему.
– Ты сомневаешься?
– Да что ты! – сказал Юрьич с агрессивной досадой. – Что ты, вообще…
– И что – я?
– Ты на меня все время наезжаешь, – объявил Юрьич.
– Я?!! Юрьич, я? На тебя наезжаю?
Дашка некоторое время смотрела на Юрьича.
– Всё, – сказала она. – Больше никто ни на кого не будет наезжать.
Она пошла к двери, где на вешалке висела ее шуба. Юрьич преградил ей дорогу. Дашка оттолкнула его руку и рванулась к вешалке, но Юрьич перехватил ее в охапку. Дашка развернулась и врезала ему кулаком по шее, Юрьич схватил ее за руку, завернул за спину, затем они, пыхтя, боролись, наконец Юрьичу удалось зафиксировать Дашку прижатой к двери. – Эй, вы! – сказал Джо. – Курить-то кто-нибудь будет?
Юрьич отпустил Дашку. С минуту они стояли, глядя друг на друга в упор, затем Дашка шагнула в сторону, пересекла комнату и уселась у окна. Юрьич еще постоял, посмотрел на Джо, шагнул к нему и уселся на диван рядом.
– На, – сказал Джо, вместе с выдохом. – Ну вы точно бешеные. Вам не курить, а греблей заниматься.
Юрьич затянулся несколько раз.
– Даша… – сказал он. – Будешь?
Дашка молчала.
Юрьич посмотрел на папиросу, положил ее на спичечный коробок, встал и подошел к окну, остановился за Дашкиной спиной.
– Даша, – сказал он. – Ну прости.
Дашка молчала. Юрьич постоял, потом положил ей руки на плечи. Дашка дернула плечом – но слабо, и Юрьич рук не снял.
– Ну хочешь, – сказал Юрьич. – Пойдем вместе… куда-нибудь.
– Они пойдут, – сказал Джо. – А мне – здесь сидеть?
– Ну прости, – сказал Юрьич.
– Юрьич, – сказала Дашка. – Я уже всё. Я уже всё… всем… простила.
– Тогда не плачь, – сказал Юрьич.
– Я не плачу, – сказала Дашка. – Они хорошие, – сказала Дашка, – они хорошие, Юрьич. Пусть у них все будет хорошо.
– Вы курить-то… – сказал Джо. – Конечно, – сказал он с удовлетворением. – Погасло из-за вас.
– Рот закрой! – сказал Юрьич мрачно. – Дай сюда.
– Да ни хрена себе, сами…
Тут раздался звонок, и все замерли.
Дашка поворачивается, у нее огромные круглые глаза, она шмыгает носом и спрашивает:
– Кто это?..
КОНЕЦ
Титр: СМЕРТЬ БУФЕТЧИЦЫ
Было очень темно. Маленькая буфетчица шла через лес. Она боялась. Сзади, за соснами, по снежным дорогам парка, проехал псих на мотоцикле – звук был далеко, но, в то же время, слишком близко. Наконец он почти стих, но тут же снова стал нарастать: псих возвращался.
Она вышла к морю – на огромное снежное поле, уходящее к горизонту. Далеко в стороне что-то темнело. Это была станция. Буфетчица пошла туда, спеша и спотыкаясь.
Еще не доходя, она уже видела, что в окнах темно. Потом она подошла и стучала в окно и в дверь. Наконец она опустила руки.
Она села на ступеньку, спиной к двери, а сумку поставила рядом. А руки спрятала в рукава, как в муфту, и нахохлилась. Было очень тихо. Она сидела так, потом пошевелилась и поставила сумку на колени.
Наконец она снова зашевелилась. Открыла сумку, достала бутылку. У нее долго не получалось открыть бутылку, но наконец получилось – зубами. Она стала пить из горлышка, а потом кашлять. Звук кашля прозвучал так странно, что она постаралась больше не кашлять.
Она выпила уже где-то половину. Бутылку она ставила рядом, а сама теперь долго и старательно шмыгала носом и откашливалась. Из-за этого она не услышала шагов по снегу.
Кто-то вышел из-за угла станции, остановился.
Затем раздался выстрел.
Буфетчица страшно закричала и вскочила. Бутылка опрокинулась.
Человек с ружьем, издав удивленный возглас, поспешил к ней.
– Я думал – черти, – говорил Федор, тыча ключом в дверь и не попадая. – На часы хоть смотришь иногда? – Дверь наконец открылась. Федор включил свет. – Ну! Полпервого!.. – Вдруг он с подозрением повернулся к Кундре. – Тут вчера целую ночь в окно кто-то шкрябал и по крыше скакал – не ты?..
Кундра села на стул, не раздеваясь. Она была пьяная.
