– Почему?
– Потому что нас там уже ждут, – сказал Колька. – Почему ты не спросишь, кто? Один с топором, и двое с носилками. Это не я придумал, – сказал он. – Так по сценарию. Эй! – крикнул он вдруг.
Он молчал, прислушиваясь. Аня смотрела на него.
– Мы играем ваш хуев сценарий!!! – заорал Колька. И замолк. – Ну вот, – сказал он спокойно. – Я всё испортил. Мне не нравится эта затея, – громко сказал он. – С самого начала не нравилась, а теперь я заебался. Я официально заявляю, что я отказываюсь. Тем более, что я не припомню, чтобы я где-то подписывался.
– Бедняжка, – сказала Аня.
– А?.. Что? Ты что-то сказала?
Аня покачала головой.
– Мне показалось, что ты что-то сказала, – настаивал Колька. – Мне показалось, ты считаешь, что нужно выполнить этот проигрышный для меня ритуал. И мотивация моя должна зиждиться где-то в области правил приличия. Прилично проследовать к мясорубке. Благопристойно подсунуть шею под нож. Я знаю, что для меня предусмотрено. Так вот я ничего делать не стану. Вообще ничего. Ты тоже никуда отсюда не уйдешь. – Сзади раздался свист, Колька оглянулся, снова повернулся к Ане.
– Ты неправильно говоришь, – сказала Аня. – И не жми так мою руку.
– Так лучше? – спросил он, отпуская ее.
Аня смотрела куда-то мимо. Колька наконец тоже догадался обернуться.
К ним подходили двое.
– Не слышишь, что ли? Слух потерял?
– Что такое? – спросил Колька.
– Слух, говорю, потерял?
Колька молча смотрел на него.
– Что ты теперь смотришь?
– Сигареты есть? – спросил второй.
Колька перевел взгляд на него. Сунул руку в карман и достал пачку беломора:
– Пойдет?
– Пошли, – сказал второй первому. – Бери вон.
– Да подожди-и! Я не договорил. Давай сюда. – Он забрал пачку и сунул ее себе в карман.
– Не много? – спросил Колька.
– Что?
– Я говорю – в горле першить не будет?
– Да пошли-и…
– Он не слух – страх потерял! – сказал первый радостно. – Я тебе сейчас ротовое отверстие зацементирую, – он качнулся к Кольке. Второй, уже отошедший, теперь вернулся обратно. Колька повернулся к Ане, протянул гитару.
– Бери гитару и иди. Что ты стоишь?.. Бери гитару!
Рука первого легла на его плечо. Колька повернулся.
– Ты пидор, – сказал первый. – …А это что у тебя на щеке?
Держа его за плечо, он всматривался в его лицо.
– Это цветок, – сказал Колька.
– Дохлая крыса хуже живой воняет, – сказал второй.
– Да подожди!
Колька рывком вывернулся из-под держащей его руки, но поскользнулся, – но выровнялся, шагнул к Ане:
– Идем.
– Эй, пидор! А ну стоять!..
Колька с Аней шли к арке.
– Да пошли-и…
32. Они вышли из подворотни, перешли дорогу и пошли вдоль канала.
Они шли молча. Потом вдруг Колька остановился. Аня прошла два шага, и тоже остановилась, обернулась.
Колька стоял неподвижно.
Наконец он шевельнулся. Подошел к каналу, уперся в парапет руками.
Вода, замерзшая у берегов, посередине осталась черным, блестящим островком. Колька повернулся спиной, облокотился о парапет, стал перегибаться назад. Потом выпрямился.
– Один, два, три, четыре, пять, – стал считать он. – Пять, четыре, три, два, один…
Он долго молчал.
– Звонок, – сказал он.
34. – Ну что? – спросил Юрьич.
Дашка стояла недвижимо и смотрела поверх голов.
Юрьич вздохнул, потоптался, стрельнул сигарету, прикурил и вернулся.
– Что же делать, – сказал он. – Хочешь курить?
Дашка, не удостаивая его взглядом, взяла сигарету.
Они стояли в переходе, дальше кто-то пел, ближе к ним сидели прямо на полу и стояли у стенок всякие ребятки, оживленно общаясь. Подошел Джо.
– А давно они ушли? – спросил Юрьич.
– Не в курсах.
– Да ладно, – сказал Юрьич агрессивно.
– Я ничего не говорю. – Джо пожимает плечами. – Мак – Рéмбо. Но женушка его например меня уже достала.
– Он не пел? – спросил Юрьич.
– Я как-то и не понял, что он тут делал и куда потом делся.
– Что же делать, – сказал Юрьич и вздохнул. – Слушай, а где эта – Алиса?
– Я бы тоже хотел знать, – сказал Джо иронично, – где эта простипома Алиса. Мадам, оставьте покурить, – обратился он к Дашке.
– Иди стрельни, – сказала Дашка.
– Жаба давит, – удивился Джо.
– Что же делать, – сказал Юрьич.
Дашка затянулась три раза, бросила сигарету, растоптала ее и сказала:
