" Ну, ты же понимаешь, что нужно. Нужно, иначе ты сдохнешь. Надо. НАДО!... Ты же обещал - помнишь, ты клялся самому себе? Я, Виктор, клянусь сделать все, чтобы побороть "проклятие Жизни". И что? Кто ты будешь, если не сдержишь слова? Червяк, слизняк. У тебя даже не останется имени - ведь если ты сдашься - значит, ты не Виктор, ты кто-то другой, тварь какая-то без имени..." - вот, подобными рассуждениями я отвлекал себя, впечатывая в свое собственное сознание невозможность отступить, прекратить.
Через некоторое время я почувствовал, что еще немного - и я сорвусь, что я просто сойду с ума. В условиях непрекращающейся нагрузки этот метод уже не срабатывал. Тогда я изобрел новый - в кратких перерывах я уже не уговаривал себя, я пытался расслабить свое сознание. Я перепробовал множество вариантов, пока не остановился на образе пруда. Этот пруд я хорошо помнил - ведь я сам его сделал в предгорьях Гномьих гор.
Крохотный, немного неправильной формы - один из его берегов обвалился. В длину он был около трех метров, а в ширину - немногим более полутора метров. Через пол года, как я там поселился, один из его берегов оброс непонятно откуда взявшейся осокой. Вода обычно в нем была неподвижна - и лишь в двух местах она текла - с одной стороны, откуда в него впадал крохотный ручеек, и с противоположной - откуда вытекал такой же. Дно у него было каменистое, и быстро промылось, обнажив черные камни, так что он казался черного цвета. И я представлял, чувствовал себя этим прудом. Вот в меня-пруд течет вода (я отождествляю ее с эмоциями, чувствами, переживаниями). В том месте, где они соприкасаются со мной, моя поверхность неспокойна - она бурлит. Но чуть-чуть дальше я спокоен, я даже ощущаю стабильность меня-воды. Моя поверхность отражает все вокруг, но она неподвижна. В другом месте из меня-пруда вытекает вода. Там она бурлит, пробираясь дальше по извилистому каменистому руслу, но я-пруд спокоен.Там, далеко, это уже не моя вода - это уже не я.
И вот такое состояние мне помогало расслабить сознание гораздо лучше. Зыбкая граница безумия отодвинулась от меня - и я это ощущал почти физически.
А через какое-то время я обнаружил, что скорость моей работы с аурой возросла настолько, что я не только успевал компенсировать все изменения в своей ауре, которые приносило мне "проклятие", но даже начал потихоньку отвоевывать сданные ранее позиции.
Через месяц, северо-западная часть империи Нарт:
Отряд из двух десятков всадников покинул крепость Тахал, и направился в степь. И возглавлял этот отряд чародей Сорос. Причем, что удивительно для ордена Белой звезды, он не был адептом Крови. Он был универсалом и Темной магии и Огня. И при этом занимал немалую должность в ордене - Познающего четвертого круга. Вообще, управленцы такого уровня не занимались уже подобными работами. Но гибель предыдущих трех отрядов, посланных разными путями за уникальным пленным чародеем, заставила руководство ордена попросить действительно сильного одаренного возглавить этот отряд. А адепт Огня и Темной магии не будет вызывать никакого подозрения, в отличие от чародеев Крови, всегда скрывающихся под маскирующими щитами. Да и опыта у него было более чем достаточно...
Сорос в очередной раз просканировал местность вокруг. И заметил, как четверо приданных ему чародеев Крови невысокого посвящения переглянулись. Причем один из них, думая, что их главный не видит, сделал забавный жест рукой, как будто что-то отрывал от уха. Остальные заулыбались. Этот жест означал что-то вроде "чудак, не все дома".
"Мальчишки. Просто мальчишки" - недовольно подумал Сорос. Но на его лице это никак не отразилось - своей мимикой он владел в совершенстве. - "Думают, что я старый перестраховщик, раз постоянно проверяю, что вокруг нас творится. Дурачье. Про адептов Темной магии орков никогда не стоит забывать. А мы едем по их территории. В открытую они не нападут - слишком много в нашем отряде одаренных. А они хитры, не нужно думать, что это тупые дикари, видевшие в своей жизни только конский навоз. Поэтому от них стоит ждать всякой гадости исподтишка. Арсенал Темной магии, кстати, этому как раз способствует. А вот, кстати, и долгожданный сюрприз"
