Сплавляться по реке, конечно, здорово… но… вот эти вот моменты… злят…
Через десяток минут мне пришлось успокоиться и на время оставить в покое шест
не особо привычные к гребле руки в очередной раз устали и начали побаливать. Гнусное и неприятное занятие, конечно. И как тут не вспомнить могучих атлетов, часами сидящих на веслах…
Душу кольнула черная зависть.
С другой стороны, у них весла, а у меня – только облезлая ветка. Веслами-то всяко удобнее.
Слегка успокоив себя этими словами, я уставился на медленно проплывающий мимо и уже совсем близкий берег.
Небольшие изменения по сравнению с окрестностями Валески все же чувствовались. Зелень стала еще более пышной, деревья теперь росли гораздо плотнее, появилось множество вьющихся растений. И повсюду шныряли комары, чтоб им пусто было…
Мне пришлось прихлопнуть очередное севшее на запястье насекомое, нарушив утреннюю тишину звуком шлепка, а затем и очередным крепким словечком – гадина успела-таки вонзить в кожу свое жало.
Лежащее у самого берега длинное черное бревно неожиданно шевельнулось и скрылось под водой.
Я замер.
На плечо уселся еще один комар, но в этот раз мне было как-то не до него.
По коже бегал холодок, а душу стремительно заполнял какой-то липкий, древний страх. Как раз о чем-то подобном и рассказывали пьянчуги-торгаши, хваставшиеся своими приключениями среди жарких и опасных южных джунглей…
Сделав над собой усилие, я аккуратно поджал ноги, стараясь держать их как можно ближе к стволу и при этом не свалиться в воду. Затем перехватил поудобнее шест, опять начав грести. К берегу, туда, где только что виднелось то самое бревно.
Волосы на затылке слегка шевельнулись, живя своей собственной жизнью.
Еще гребок, еще… Плот слегка дрогнул, столкнувшись с каким-то препятствием, но уже в следующее мгновение беспрепятственно двинулся дальше. Я ощутил, как на спине проступает холодный пот.
Давай, давай, еще чуть-чуть… – губы шептали бесполезные слова, пока руки продолжали и продолжали двигать шестом…
А затем деревяшка вырвалась из моих ладоней, содрав неровностями кожу и чуть было не сбросив меня в темную воду.
Едва удержавшись от вскрика, я несколько секунд завороженно смотрел на то, как рядом дергается практически ушедшая под воду ветка. Потом, практически ни о чем не думая, осторожно приподнялся на своем насесте, уперся ногами в ближайшие сучья и изо всех сил прыгнул в сторону берега.
Удар о воду, плеск, брызги… И волна все того же всепоглощающего ужаса, туманящего сознание и заставляющего изо всех сил грести к берегу.
Десять шагов… Пять…
Я почувствовал под ногами дно и с новыми силами рванулся вперед. Кое-как выскочил на мягкую землю, отбежал на десяток шагов.
Обернулся.
Мое верное средство передвижения, на котором я спокойно путешествовал уже три ночи, медленно удалялось от берега, постепенно отплывая вниз по течению. Шест, вырванный из рук, виднелся неподалеку.
Вода постепенно успокаивалась, становясь все более спокойной и мирной. Пара минут – и уже ничто не напоминало о моем поспешном бегстве.
Как будто привиделось, – пробормотал я, осторожно подходя на пару шагов ближе к реке.
Словно в ответ на эти слова, рядом с берегом из-под воды плавно поднялось нечто, напоминающее собой длинную и широкую корягу. На меня уставились желтые немигающие глаза.
Я невольно попятился и, споткнувшись о какой-то корень, упал на землю. Вскочил обратно, боясь немедленного нападения, вытянул руку…
Заклинание трепетало на кончиках пальцев, готовясь сорваться в полет, но впереди уже было пусто. И лишь слабые круги на воде говорили о том, что там только что кто-то был. Кто-то большой и смертельно опасный.
Что-то сомневаюсь, что еще раз сунусь в эту реку по доброй воле, – пробормотал я, медленно отодвигаясь вглубь леса.
Планы по сплаву к устью Ледяной точно придется поменять. Если уже здесь встречаются такие вот твари, то дальше, думаю, все станет только хуже. И мой способ передвижения станет смертельно опасным.
А еще совсем недавно все было так хорошо…
Обидно.
Спустя полчаса пути мне удалось выбраться на узенькую лесную тропинку и я решительно свернул в сторону недавно увиденного города.
