В ответ – ни звука. Никто не повернул головы, не протянул лапы, не ойкнул от неожиданности, что застукали. Только поезд, звякнув в последний раз, нехотя остановился у вокзала.
– Они не хотят с нами водиться! – по-прежнему шутливо продолжил Ол, обращаясь к Ви.
Он постарался сделать вид, что нет ничего странного в той картине, которую они застали в детской. Подумаешь, игрушки собрались поиграть в железную дорогу, на то они и игрушки!
А вот Ви, наоборот, напряглась как струна, ожидая от оживших игрушек всего чего угодно: что разбегутся по углам, вежливо поздороваются, может быть, даже захотят укусить…
– Здесь есть кто-нибудь? – громко спросил Ол.
Но игрушки ни в какую не хотели признаваться, что они есть. Ирэнцы обошли комнату. Ничего подозрительного обнаружить не удалось.
– Попробуем поискать ещё разочек! – предложила Ви. – Кто-то же включил эту железную дорогу?
Они попробовали, на этот раз уже более тщательно, всё-таки найти плутишку, забравшегося в детскую дочери, чтобы вдоволь наиграться в отсутствие хозяйки. Переворошили груды игрушек, заглянули во все столики и шкафчики. Бесполезно! Оставалось только предположить, что железная дорога сработала сама по себе. С техникой такое случается!
Ирэнцы вернулись в гостиную и снова устроились у камина, хотя чувствовали себя уже не так безмятежно, как прежде. И не зря! Из детской опять донёсся звон. Ол стремглав вернулся в детскую и окинул подозрительным взглядом комнату. Игрушки по-прежнему ожидали прихода поезда на облюбованных ими станциях, а поезд снова мчался по кругу, торопясь к своим пассажирам.
Ол перевел взгляд на подоспевшую следом Ви, зубы которой стучали в такт колёсам вагончиков на стыках рельс. Он протянул руку, чтобы успокаивающе погладить жену по голове. Волосы протестующе заискрили.
– Ишь ты, как наэлектризовалась, – удивился Ол. – Смотри пожар нам тут не устрой!
От его спокойного голоса зубы Ви перестали стучать. Она даже смогла выговорить, указывая пальцем на игрушечную электричку:
– А п-почему она с-снова ожила?
– П-потому что п-пассажирам приспичило куда-то ехать среди ночи! – шутливо передразнил жену ирэнец. – Может, доберутся до места и уснут спокойно?
– И электричка тоже уснёт? – с надеждой уточнила Ви.
– Конечно! – уверенно ответил Ол. – Ты что, думаешь, электрички никогда не спят? Я сам видел на Земле одну такую спящую электричку, даже стихотворение тогда придумал. Вот послушай!
Спит электричка у вокзала,
Как утомлённый старый змей.
Кто знал бы, как она устала,
Впуская нас из двери в дверь.
Спит электричка, и ей снится
Стальное кружево дорог,
Снежок на жалюзях-ресницах,
Нахально-бойкий ветерок.
Ах, если б ей чуток взбодриться,
Глотнув ампер сто пятьдесят,
В Мытищах заново родиться
Лет шестьдесят тому назад…
Настанет утро, снимут шоры
С её угрюмых окон-глаз,
Вонзится в спину бугель-шпоры,
Гоня неведомо куда,
И вновь помчит, превозмогая
Склероз омических потерь,
Как Змей Горыныч, разевая
Автоматическую дверь.
Ей не суметь вокзальной площадью
Сбежать с работы в дымку грёз.
Быть может, вы немножко лошади,
А я чуть-чуть электровоз!
– Ну как? – поинтересовался Ол, явно рассчитывая на похвалу.
Но Ви вдруг дёрнула мужа за рукав и приложила палец к губам:
– Тише ты! Послушай, теперь и в гостиной кто-то появился!
Они на цыпочках вернулись обратно.
В гостиной, как ни в чём не бывало, беседовали промеж собой двое: Кресло и Стул. Они придвинулись почти вплотную друг к другу, покачивались, поскрипывали. Всё выглядело так, как будто встретились два закадычных приятеля.
Ол взглянул на донельзя испуганную Ви и, осторожно взяв её под локоток, прошептал чуть слышно:
– Ты что, и в самом деле считаешь, что им не о чем побеседовать? Они же, похоже, из одного мебельного гарнитура! Смотри, у них даже обшивка одинаковая…
Этого оказалось достаточно, чтобы спугнуть беседующих. Мебель выжидательно замерла.
Ол решительно вошёл в гостиную, на буксире втащив за собой и изо всех сил упирающуюся Ви.
– Надеюсь, мы вам не очень помешали? – учтиво обратился он к Стулу и Креслу. – Прошу вас, продолжайте! Если мы вас обеспокоили, то только скажите. Мы уйдём наверх, в спальню.
