Когда все успокоились, мальчик нетерпеливо напомнил:
– Виола, а где можно найти землян? Может, они подскажут, как выпутаться из этой истории!
– Вряд ли, тогда они сами давно бы сбежали. К сожалению, отсюда есть только один выход – вернуться вместе со своим двойником, если тому вдруг удастся выбраться с Ирэны.
– А всё-таки, как их найти? – настаивал на своём упрямый мальчишка.
– Не знаю! – честно призналась Виола. – Хотя мы в Стране элмов, где каждый – всегда и везде, есть много способов спрятаться. Можно затаиться так, что пройдёшь мимо, наступишь и не заметишь. Будешь кружить, как по лесу, вокруг да около…
– Про такое мне дед рассказывал. У нас в деревне возле Гиблого оврага кружит, как раз где этот синхротуннель начинается. Да я и сам однажды в лесу раза три прошёл по одному и тому же месту, по сломанной берёзе, валяющейся на дороге, только и определил. И ведь каждый раз думал, что иду прямо к дому…
Разговор мало-помалу расклеился. Каждый из собеседников задумался о чём-то своем. Костя заметно погрустнел: «Если я в воскресенье не вернусь в деревню, какой там поднимется переполох! Да и вообще, не хотелось бы считаться без вести пропавшим…» Костя вспомнил рассказы деда о войне. Целых два раза его родителям сообщали, что пропал, мол, ваш сын без вести, а он бежал из плена, партизанил, выходил из окружения и снова возвращался к своим.
– Ну, ничего, – решил он, – и мы ещё повоюем!
Костя вспомнил свой любимый девиз.
– Не пищать! – скомандовал он сам себе и ответил как полагается: – Есть не пищать!
Виола тоже о чем-то сосредоточенно размышляла, а потом обратилась к Приму:
– С Костей мне всё понятно! А как тебя-то, подводного обитателя, угораздило попасть в синхротуннель?
Прим махнул щупальцами:
– Сам до сих пор удивляюсь! В то утро я, как обычно, лежал перед своим гротом, надеясь поживиться зазевавшейся рыбкой. На этот раз мне не везло, поэтому пришлось плыть на отмель. Конечно, это не безопасно, уходить далеко от дома, да ещё на отмель, где и зацепиться-то как следует, в случае чего, не за что. Скал нет, камни – мелочь! Мы ведь настоящие скальные осьминоги, нас ещё называют гигантскими или, по-научному, осьминогами Дофлейна, – с гордостью произнёс Прим. – Ну так вот, только я приметил одного зазевавшегося халиотиса, ракушку такую по прозвищу «морское ушко», как вдруг чувствую – опасность. Оглянулся – акула! Я сразу выпускаю маскировочное облако и стрелой – к берегу, на мелководье. Там, конечно, можно попасть в прибойную волну, запросто на берег выкинет, но зато и акуле негде развернуться – на мель сядет. Вдруг вижу, лежит у берега валун серо-синего цвета. А это мой любимый цвет. У меня ведь даже кровь – голубая. Всё, думаю, сейчас доберусь до него, распластаюсь, присосусь щупальцами, меня в двух шагах от камня не отличишь. И оторвать не оторвёшь, скорее пополам разорвать можно! Акула уже пасть разинула, приготовилась меня на зуб попробовать. Знает, хищница, что вкусный. Не помню, как добрался до камня, летел, как реактивный снаряд, и со всего размаху прямо в него врезался. А он возьми да пропусти меня внутрь, как в грот! Я ведь не какая-то там каракатица, головой назад плаваю, поэтому успел заметить, какая глупая и удивлённая морда была у этой акулы: «Куда это завтрак-то подевался? Ведь уже почти в пасти был!»
Но самое-то интересное, что камень меня пропустил, а акула со всего размаху в него врезалась. По-моему, у неё голова до желудка достала, хоть сама собой завтракай. Пока я этой картинкой любовался, чувствую, меня внутрь затягивает. Я сразу-то не стал сопротивляться, думаю, чем дальше от этой обжоры, тем лучше. А потом уже поздно упираться стало. Чувствую, меня будто на две части раздирают, и акула здесь вовсе ни при чём… Ну, думаю, попал, из огня да в полымя! Так я и оказался здесь. А куда мой двойник угодил, не знаю. Хорошо, если в морскую воду или, в крайнем случае, в аквариум, как заморское диво. А то ведь можно и на стол угодить! Хотя чувствую: жив-здоров пока!
– Опять этот синий камень, – нахмурился Костя, – мой камень был такого же цвета. Дед рассказывал, что на берегу Плещеева озера, у ручья Рябцовки, тоже лежит огромный серо-синий камень. В старину ему даже поклонялись племена язычников. Потом, с принятием христианства, валун зарыли в яму. Но он через двести лет опять оказался на поверхности. Тогда решили утопить в озере. И что же? Через сто лет строптивец опять оказался на берегу! Очень подозрительные эти синие камешки!
