Он зашел в спальню, приблизился к кровати, склонился над Лерой. С минуту постоял молча, наблюдая за ней, затем отошел к окну. Боясь выдать себя, она не шевелилась и не решалась приоткрыть глаза.
Так прошло минут пять. В комнате стояла полная тишина, оба точно застыли. Наконец вынужденная поза стала Лере невмоготу, и, кроме того, ее замучило любопытство: что он там делает, стоя у окна совершенно беззвучно?
Она завозилась на постели, имитируя пробуждение, потянулась, медленно, будто с трудом, разлепила веки.
Максимов смотрел прямо на нее, стоя спиной к окну и опираясь о подоконник – серьезно, пристально, точно изучая.
– Доброе утро. – Она постаралась улыбнуться как можно приветливее.
– Доброе. Как спалось?
– Хорошо. – Лера томно откинулась на подушку и тряхнула волосами, которые тут же рассыпались по лицу. – Давно встал?
– Давно. – Он наконец улыбнулся, сделал несколько шагов и опустился на кровать рядом с ней. Накрыл ее руку своей ладонью, другой осторожно отвел с лица непослушные пряди. – Тебе правда хорошо? Лекарство помогло?
– Да. – Она искоса внимательно наблюдала за ним.
Его лицо не выражало никакого беспокойства, оно не было ни расстроенным, ни напряженным. Обычное лицо человека, находящегося дома, вдали от дел, в приятной и привычной атмосфере. Он ласково поглаживал Леру по волосам, продолжая мягко сжимать ее руку в своей.
Ей не верилось, что десять минут назад он хладнокровно обсуждал сроки убийства беззащитного, больного старика. Ей даже стало казаться, что она ошиблась, неправильно истолковала беседу за стеной, придала неверное значение безобидным вещам.
Однако ошибки быть не могло. Голоса точно принадлежали толстяку и чернявому, речь шла именно об убийстве Скворцова и планах на его квартиру.
– Мне пора за дочкой. – Лера мягко попыталась высвободить свои пальцы.
– Иди. – Максимов тут же разжал ладонь и немного отодвинулся. Он не собирался задерживать Леру – ни в чем ее не подозревал, нисколько не опасался.
Поколебавшись, она встала и взяла со стула свои вещи. Максимов посидел немного, беззастенчиво наблюдая за тем, как Лера одевается, затем тоже поднялся и предложил:
– Я сварю кофе.
– Спасибо, но у меня нет времени. Должна еще успеть отвести дочку в сад.
– Можешь сегодня не выходить на работу, – предложил он. – Возьми ребенка, поезжай домой, отоспись хорошенько. После этих таблеток страшно спать хочется.
– Верно. – Она снова заставила себя улыбнуться, а затем осторожно спросила: – Завтра я смогу работать как прежде?
Максимов секунду раздумывал, а потом твердо проговорил:
– Да, сможешь. Мне необходимо время, чтобы все уладить окончательно, но комиссии не будет, не беспокойся.
– Спасибо. – Лера видела, что он ждет от нее каких-то действий в ответ на свои слова.
Вероятно, надо было бы подойти, обнять его, сымитировать хоть подобие нежности, но ее точно парализовало. Та смесь ужаса и отвращения, которую она испытывала теперь по отношению к шефу, не позволяла даже приблизиться к нему, не говоря уж о проявлении ласки.
С невероятным трудом она заставила себя сделать несколько шагов ему навстречу и остановилась в нерешительности, проклиная себя за полное отсутствие артистических способностей.
Однако Максимов неожиданно по-своему истолковал ее заминку. Губы его дрогнули, глаза, всегда чуть прищуренные, раскрылись и заблестели.
– Лера, милая. – Он обнял ее, прижимая к груди, так тесно, что ей больно стало дышать. – Ты моя радость, солнышко мое! Не надо, не благодари, я так счастлив, что ты здесь, рядом. Ты стоишь большего, много большего, чем я тебе пока что предложил! Увидишь, все будет хорошо…
Он вдруг замолчал, точно ему не хватило воздуха, слегка ослабил объятия и отстранился, как тогда, в кабинете, приложив к груди ладонь.
Лера в недоумении глянула на его лицо, из смуглого мгновенно ставшее пепельно-серым.
– Что с тобой?
– Ничего, – пробормотал Максимов сквозь зубы. – Так, пройдет сейчас. Ты иди за дочкой, а вечером я тебе позвоню.
– Хорошо. – Она кивнула и вышла в прихожую.
Быстро надев просохшие за ночь сапоги, Лера натянула пальто, подождала несколько секунд, ожидая, что Максимов выйдет проводить ее. Но он не появился.
