Лера раскрыла лежащую сверху карту. Строчки неожиданно запрыгали у нее перед глазами – сказывалось огромное нервное напряжение. Более полусуток проведено почти без отдыха, плюс влияло выпитое, хоть и давно, спиртное. Неудержимо, резко захотелось спать. Прикорнуть хоть на минутку, прямо тут, положив голову на руки, уткнувшись лицом в стол.
Лера усилием воли заставляла себя вписывать нужные названия и цифры, напрягаясь изо всех сил, предвкушая тот момент, когда она закончит с последней картой и с наслаждением закроет глаза, слипающиеся сами собой.
Скорее, скорее… Все!
Она придирчиво оглядела исписанную аккуратным почерком страницу и удовлетворенно откинулась на спинку стула. Теперь можно отдохнуть. Пятнадцать минут, нет, полчаса.
Пойти в сестринскую, к Насте, там стоит большое, уютное кресло. В нем Лера и посидит, расслабившись, а не на диванчике в ординаторской. Если она сейчас примет горизонтальное положение, то очухаться через полчаса будет очень трудно. А она непременно должна быть бодрой и отдохнувшей.
Лера захлопнула карту, прибавила ее к толстой стопке уже готовых и побрела в сестринскую.
Настя сидела за столиком, низко склонившись над тетрадным листом, и быстро-быстро строчила на нем.
– Настен, я посплю с полчасика. – Лера двинулась к заветному креслу. – Если что случится, сразу буди.
– Угу, – промычала Настя, не отрываясь от своей писанины.
– Не «угу», а обязательно… – Лера сладко зевнула, уселась, откинув голову на спинку и удобно устроив руки на мягких подлокотниках. – А если все будет в порядке, разбудишь без пятнадцати час, ладно?
– Ага.
Лера махнула рукой и закрыла глаза. Тут же на нее накатила теплая, голубая волна, обняла, понесла куда-то, ласково покачивая, баюкая.
Андрей лежал в темноте с открытыми глазами и прислушивался к звукам, доносящимся из коридора, но ему отчаянно мешал храп деда, с каждой минутой становящийся все громче и настойчивей.
– Вот елки зеленые! – шепотом выругался Андрей, когда трубные звуки с соседней койки приняли совсем уж громовую динамику, грозя перейти в львиный рык. – Степаныч! Ты что, озверел? Эй!
Дед на время стих, а потом зарядил свой храп с новой силой.
Лера не возвращалась. Не приходила и Настя, хотя деду давно пора было колоть антибиотик. Андрей попытался заснуть, но сон не шел. Он встал, натянул спортивный костюм и вышел в коридор. Там было тихо и пусто. Андрей бесцельно прошелся до дежурного поста и обратно, затем заглянул в сестринскую.
Лера спала, свернувшись калачиком в кресле. Голова чуть наклонена вбок, темные волосы касаются плеча.
Он, осторожно, мягко ступая, подошел, легонько провел пальцами по ее щеке. Она во сне чуть нахмурила брови, пробормотала что-то тихо и жалобно.
Андрей отвернул в сторону настольную лампу, чтобы свет не бил ей в глаза, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Он постоял немного, раздумывая, куда запропастилась сестра, и собрался было вернуться в палату, но в это время из ординаторской послышался голос Насти.
– Письмо я писала, – виновато говорила она кому-то. – Не заметила, как время пробежало.
– Ну, ты в своем репертуаре, – раздался другой женский голос, пониже. Андрей узнал старшую медсестру. – Антибиотик надо точно по часам колоть!
– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо сказала Настя. – Дайте карты.
– Держи-и… – Наталья растянула последний слог, явно зевая. – Чего стоишь-то? Иди.
– Я… – Настя замялась, а потом неуверенно предложила: – Может… вы уколете, Наталья Макаровна? Больные-то спят уже, будить их, да еще и руки мои кривые… А вы…
– Ишь, хитрая! – резко перебила Наталья. – Нет уж. Проворонила время, теперь сама буди и коли. Пора научиться, иначе зачем ты здесь, в отделении, для мебели?
– Просто спросила, – пробурчала Настя. – Уж и спросить нельзя!
– Ты спросила, я ответила. Иди работай, а я домой поеду. У меня попугай целый день некормленый.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Наталья в длинном черном пальто, наглухо застегнутом на все пуговицы. За ее спиной маячила недовольная Настя с картами под мышкой. Увидев Андрея, она смутилась:
– Не спите? Я к вам сейчас приду. Скворцову укол полагается.
