Логан кончил разговор и, перенеся тяжесть тела на другой бок, положил телефон в висевший на поясе футляр.
— Что-нибудь узнали? — поинтересовалась Дана.
Он покачал головой:
— Есть такой детектив — Дэн Холмс. Но работает он в совершенно другом округе. Сейчас с ним связываются.
— Какое же он имеет отношение к расследованию убийства моего брата?
— Понятия не имею, и самое лучшее, если ответ будет «никакого». — Логан приглушил звук радиоприемника. — Извините меня, мисс Хилл, за подобное замечание, но мне кажется, что у вашего брата были какие-то секреты.
— Что заставляет вас так думать? — тут же ощетинилась Дана.
— Ваши собственные слова, что вы редко у него бывали, что, как сейчас выяснилось, он арендовал дом, о чем вы не знали. И это при том, что вы были с ним очень близки, не так ли?
— Да, мы были близки, — сказала Дана, как бы защищаясь. — А откуда вы это знаете?
— От соседки вашего брата, — поспешил успокоить ее Логан.
— Вы расспрашивали ее обо мне?
— Я расспрашивал ее о вашем брате. Попутно она рассказала обо всей вашей семье. Женщина оказалась словоохотливой.
— Мы с братом были очень близки, детектив. Мы же близнецы. — И опять это прозвучало как стремление защититься.
— Ну подумайте сами, я не утверждаю, что вы не были с ним близки, но если были, как могли вы не знать о загородном доме? Значит, ваш брат имел от вас секреты?
Дана глядела в окно на Каскадные холмы. Там лес был местами вырублен, и холмы с квадратами залысин и пятнами новых лесонасаждений кое-где были похожи на лоскутное одеяло, но в других местах лес оставался девственным. На вершинах курилось легкое облачко. Они еще были припорошены снежком.
— Кризис среднего возраста у моего брата наступил немного раньше, чем это бывает обычно, детектив. После смерти отца брат бросил практику, продал дом и совершенно переменил свой образ жизни. Когда мы оба работали в конторах в центре города, нам было трудно так согласовать наш рабочий день, чтобы даже пообедать вместе, а после того как он бросил практику, стало еще труднее. Когда за каждые твои шесть рабочих минут клиенту следует счет, даже телефонный разговор с друзьями или родственниками превращается в непозволительную роскошь, которой стараешься избежать. Я разрывалась между работой и домом и совершенно не имела времени. Неудивительно, что какая-то часть жизни брата оставалась мне неизвестной, о чем сейчас я сожалею больше, чем когда бы то ни было. Я виделась с Джеймсом, лишь когда он приезжал забрать Молли, и даже тогда — очень непродолжительное время.
— Молли?
— Моя дочь. Это единственное, что у Джеймса оставалось неизменным. Раз-два в месяц он брал ее на день, чтобы дать мне продых. Они очень тесно общались.
Логан насторожился:
— Сколько лет вашей дочери?
— Три года.
Он улыбнулся:
— Интересный возраст, должно быть.
— Кризис двухлеток мы, считай, пережили. А у вас есть дети?
Логан покачал головой:
— Нет. Я не женат.
Дана бросила взгляд на лежавшую на руле правую руку Логана. Ей казалось, что раньше, при их знакомстве, она видела на его пальце кольцо, но сейчас его там не было.
Спортивный автомобиль поднимался на перевал Снокалми, и пейзаж становился суровее. По сторонам дороги со скалы на скалу ползли лавины из подтаявшего снега; далеко, насколько только мог охватить глаз, раскинулось зеленое море могучих сосен. На ручьях рыбачили мужчины в болотных сапогах. Снежного человека большинство считает выдумкой, но жители Тихоокеанского Северо-Запада знают, что есть уголки, где существо это может сохраниться — просто оно не вступает в контакт с людьми, когда того не желает.
Логан ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу крахмальной рубашки:
— Каков наш первый ориентир?
— Кли-Элум. Он в часе езды отсюда. — Перегнувшись через кресло, она взглянула на спидометр. Стрелка показывала 90 миль в час, хотя такой скорости она совершенно не чувствовала. — А если так ехать, то и сорока пяти минут хватит.
Логан сбавил скорость:
— Простите. Дурная привычка. Я заставил вас нервничать?
— Нет. Удивительно, что при такой скорости совершенно не ощущалось толчков.
Логан улыбнулся:
