— Это британские инженеры постарались. А после Кли-Элума?
Она вытащила клочок бумаги:
— Десять минут после поворота — и будет Рослин. Там — через город, по указателю к кладбищу, и смотреть белый камень на обочине.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд:
— Вы что, шутите? Кладбища, белые камни — и это наши ориентиры?
Дана пожала плечами:
— Я лишь записала то, что она мне надиктовала.
— Тогда, наверное, мне лучше ехать потише — не дай бог, булыжник какой-нибудь пропустим.
Она улыбнулась его словам.
— Вот она!
Встрепенувшись, Дана взглянула в окно:
— Что?
Он указал пальцем на ее лицо:
— Улыбка.
Она почувствовала, что краснеет:
— Мало что в моей жизни за последнее время могло вызвать у меня улыбку, детектив.
— Несомненно. Почему я и старался немножко вас развеселить.
Она подняла на него глаза и вновь улыбнулась.
— Теперь их две!
— И благодарностей, которые я должна вам выразить, тоже две.
— За что же благодарности?
— За тот день у коронера, когда мне надо было опознать тело, и тогда, дома у брата. Оба раза вы могли бы не идти со мной, а пошли. Я очень это оценила.
Он кивнул:
— Есть ситуации, когда нельзя оставаться одному.
— Да, — сказала она и подумала о Гранте. — Это правда.
Через десять минут, после того как они съехали с шоссе, машина уже катила по центру Рослина. Широкая улица, окаймленная кирпичными домами вперемежку с одноэтажными дощатыми строениями, подтверждала сказанное о Рослине Джордж — типичный старозаветный шахтерский поселок Западного побережья. Они проехали аспидно-черный обелиск в память шахтеров, трудившихся и погибших здесь.
— Почему это место вроде как знакомо мне? — Логан указал пальцем на изображение лося на стене здания.
— Джордж что-то говорила насчет того, что в городке этом снимался телесериал «На Севере», — сказала Дана.
Он покосился на нее:
— Я помню этот сериал. Может, дело в этом.
На выезде из города она заметила зеленую табличку указателя со словом «кладбище» и стрелочкой влево. Свернув налево, они увидели треугольные фасады на взгорке, а над ними, на самой вершине склона, — огороженный резной оградой участок с надгробиями.
— А сейчас дорога…
Машину тряхнуло, потому что кончился асфальт. Под колесами захрустел гравий, днище стали скрести комья глины и мелкие камушки.
— …кончается, — заключила она.
Логан, поморщившись, затормозил, и облако пыли осело на полированный капот.
— Вы не предупредили меня, — сказал он.
Джордж говорила ей, что лесничество расчищает проселочную дорогу, но после зимы, возможно, еще не успело привести ее в порядок. При всей гладкости хода спортивного автомобиля на шоссе к колдобинам и гравию он не был приспособлен. На каждой выбоине Дане казалось, что внутри у нее все переворачивается.
— Ну что, ищем белый камень? — осведомился Логан.
— А вот и он! — воскликнула она, с довольной улыбкой показывая пальцем на ориентир.
Камень и вправду был выкрашен белой краской. Над бревенчатыми воротами висел выцветший знак — вырезанные вручную буквы были некогда ярко-красными: «Ранчо Уилбера».
Логан направил «остин-хили» по круто уходящей вниз дорожке и остановил его возле веранды сельского дома. Когда Дана открыла дверцу машины, ее удивила предупредительность Логана, подавшего ей руку, чтобы выйти.
— Теперь я не посмею сетовать на неровности дорожного покрытия в Сиэтле, — сказал он. — По-моему, я три шины проколол. — Он кинул взгляд на ее каблуки: — Вам ничего в таких-то туфлях?
— Дойду прекрасно.
Она выпустила его руку, сделала шаг и, потеряв равновесие, упала на него.
Логан удержал ее, приобняв за талию.
— Ох!
Она выпрямилась.
— Простите!
Рассохшиеся жерди изгородей, частично нуждавшиеся в замене, и ряды колючей проволоки разделяли участок на отдельные выпасы. Когда это было фермой, здесь, видимо, пасли лошадей или коров, но теперь дом окружали заросли бурьяна — трава оставалась зеленой, но кое-где пожухла и была коричневой. Дорога шла дальше к старому сараю-каретнику, где стояли побитые, с ржавыми спицами телеги. Со стропил свешивались подковы и крючья. Все это было похоже на заколдованный город из сказки.
Подувший ветерок пах хвоей.
— Как хорошо! — воскликнула она.
