— Я вовсе не собираюсь управлять. Это ваша обязанность.
Он что-то тихо проворчал. Потом сказал:
— Продолжай.
— Я услышала об этом по пути в Копт, в мои владения. Видимо, я вела себя легкомысленно. Плывя на корабле по Нилу, я позволила себе сказать лишнее. Прежде чем сообщить обо всем Пилату.
— Такое бывает даже с княгинями.
Она рассказывала быстро, изобретательно и лаконично — о римском торговце из «новых богатых», который давно зарился на ее земли и дома, а теперь вступил в сговор с одним из своих еврейских деловых компаньонов, чтобы ограбить ее и одновременно заставить замолчать; о подкупленных чиновниках в Фивах; о своем поспешном бегстве через пустыню в Беренику; об идущих по пятам преследователях, от которых она спаслась на корабле, как раз выходившем в море.
— А теперь, когда я узнала, что вы скоро отправляетесь на север, — произнесла она просительно, — мне хотелось бы покинуть Аден вместе с вами. Всего лишь четыре женщины…
Руфус кивнул.
— Я предполагаю, ты хочешь предупредить Пилата и, кроме того, попросить его помочь вернуть тебе твои имения?
— И то, и другое. И еще кое-что.
— Что же это?
— Утраченный предмет.
Руфус вздохнул.
— Который, я уверена, ценнее, — медленно сказала Клеопатра, — чем все, что забрали у меня эти два купца. — Она поднялась с кресла и подошла к окну.
— Не говори загадками и не заставляй меня волноваться, госпожа. — Голос римлянина, вопреки его словам, звучал совершенно спокойно.
Арсиноя стояла перед храмом бога дождя, наблюдая за двумя мужчинами, которые мучились с упрямым ослом. Когда Клеопатра положила руку на подоконник, Арсиноя кивнула и неторопливым шагом пошла к гостинице. Клеопатра повернулась к Руфусу.
— Ценнее, — повторила она приглушенным голосом, — чем золото или дорогие мази. — Женщина подошла к нему, и он ощутил тонкий аромат ее тела.
Римлянин как будто встрепенулся. На мгновение ей показалось, что он вот-вот коснется рукой ее бедра.
— Поистине прекрасный аромат, — сдержанно заметил он. — Расскажи мне об этом предмете. — Он посмотрел на нее задумчиво и почесал затылок.
— Месторождение. Изумруды.
Руфус тихо присвистнул.
— И что с ним? Как может потеряться месторождение изумрудов?
— Оно находится в скалистой долине, в пустыне. Когда римляне… Когда Август завоевал Египет, подходы туда были закрыты, а шахты засыпаны. Но дорога и несколько указаний, как все можно восстановить, были зарисованы.
— Подожди. — Руфус поднял руку. — Изумруды… Припоминаю, что слышал что-то об этом. Древние месторождения в каменистых долинах севернее Береники?
— Линии, — объяснила она. — Чтобы найти несметные сокровища, нужны такие линии, как на ладони. Покажи мне руку, римлянин. — Она схватила правую руку Руфуса и стала внимательно рассматривать ладонь.
— Месторождения севернее Береники, — сказал он тихо и, наклонив голову, коснулся кончиком носа волос Клеопатры. Громкий вздох центуриона прозвучал почти как стон.
— Линии, — шептала она. — Хорошие линии. Вот эта, здесь…
В это мгновение появилась Арсиноя. Служанка остановилась в проходе между комнатами, прищелкнула языком и сказала:
— Прошу прощения, госпожа. — Потом еще раз прищелкнула языком и быстро вышла.
Клеопатра подумала: теперь она сможет подтвердить, что римлянин схватил ее за руку. Если это будет нужно. Или что они с Руфусом обменивались подготовительными любовными прикосновениями. Если это понадобится.
— Твоя служанка… — несколько смутившись, произнес Руфус и закашлялся. — Что…
— Это только для проверки. — Клеопатра отпустила его руку и снова села в кресло.
— Для проверки?
— Она время от времени заглядывает ко мне. Чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь.
— А…
Клеопатра поймала себя на мысли, что ей не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь произнес «А…» с таким сомнением. Она еле сдержала улыбку.
— Дорога к месторождениям, как я только что сказала, и схема расположения шахт начерчены в двух местах.
— Подожди-ка. Твоя служанка… Ах ладно, оставим это. Но изумруды возле Береники… — Он прищурил глаза и пристально посмотрел на нее.
— Тебя что-то смущает?
— Они принадлежали фараонам. И самой последней была та, имя которой ты носишь.
