Он удовлетворенно кивнул. Эта информация нисколько не удивила его.
— Так, значит, Палестина и Аравия?
— Да.
— А вознаграждение, о котором ты говорила?
— Золото. Как только я снова верну свои имения. Или кто-нибудь, может быть Понтий Пилат, даст мне взаймы. Изумруды. Как только я получу доступ к месторождениям.
— Химеры, — пробурчал Руфус. — Но возможно, бывают осязаемые химеры.
— Кроме того, это длительное путешествие. — Она выскользнула из кресла и грациозно опустилась на колени перед римлянином. — В долгом путешествии мы могли бы сблизиться. Я думаю, моим служанкам понравятся римские воины, если они молоды и хорошо выглядят. А я… — Она замолчала.
— Ты? — Он рассмеялся. — Аромат, который тебя окутывает, побуждает к поиску источника аромата. Источника всех твоих ароматов. Но Пилат значительный мужчина.
— У него есть супруга-римлянка. Я не была девственницей, когда встретилась с ним, и не собираюсь снова стать ею.
— Тем не менее. — Руфус приложил ладони к ее щекам. Его глаза светились желанием. — Римским офицерам не подобает заниматься браконьерством в заповедниках своих начальников.
— В том-то все и дело.
— В чем?
— В том, кто браконьер, а кто хозяин заповедника. Как на это посмотреть.
Он все еще крепко держал ее лицо обеими руками, потом наклонился и коснулся своими губами ее губ.
— Действительно ценный заповедник.
Клеопатра рассмеялась.
— Давай поговорим о путешествии, — предложила она. Схватив Руфуса за запястья, женщина убрала его руки со своих щек и коснулась кончиком языка правой ладони римлянина. — Как и когда ты собираешься ехать?
— Мы получили предписание прибыть в Иудею приблизительно ко дню весеннего равноденствия. Может быть, к этому времени отправится караван, тогда мы присоединимся к нему, а может, мы сами составим караван. Или… — Он пожал плечами. — Мы получим указания, которые заставят нас ускорить или задержать отъезд.
— Итак, отправление в течение следующего месяца? — Она снова села в кресло.
— Приблизительно. — Он вдруг рассмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Твои служанки не случайно заходили. Это для того чтобы ты, если мы поссоримся, могла сказать римскому прокуратору, что они видели, как я к тебе приставал?
Клеопатра холодно улыбнулась.
— Любой прокуратор поверит мне и без свидетельств моих служанок.
— Наверное. Но это и не имеет значения. Я не собираюсь с тобой ссориться. И все же ты должна кое над чем поразмыслить.
Она подняла брови и посмотрела на него.
— Мои мужчины. Они искусные воины. Если ты хочешь, чтобы они защищали тебя и твоих женщин, тебе следует расположить их к себе.
— Что ты имеешь в виду?
— Скажем, создать определенную близость отношений. Они будут более надежными и обходительными, если почувствуют, что с ними рядом не какая-то там княгиня со своими служанками, а женщины, которых они хорошо знают.
Клеопатра недовольно скривилась:
— Не хочешь ли ты предложить, чтобы…
Он поднял руку.
— Ничего подобного. Как ты могла такое подумать? Они обязаны вас ценить и уважать, а ни в коем случае не унижать.
— Что я должна делать?
Руфус улыбнулся.
— Скоро будет небольшое соревнование. Ты говорила, у твоих стен есть уши? Наклонись, я шепну тебе на ухо.
Клеопатра с интересом слушала.
— Прекрасно, — согласилась она, когда он закончил. — Это мне нравится. — Потом захлопала в ладоши и громко рассмеялась.
