незаметно исчез под столом. Штирлиц снял со стола
сидевшего там боевого генерала с обилием орденов, как на
груди, так и на спине, и аккуратно положил его в мойку
для посуды. Генералу, по-солдатски равнодушному к смене
обстановки, и там было очень хорошо. Штирлиц презрительно
бросил за шиворот одному из сидящих в зале штатских
окурок "Беломора" и с грохотом сел за столик. Дама
генерала подсела ближе.
-- Что будет пить мадам ? - галантно спросил Штирлиц. В
вагоне-ресторане стало еще тише. Мадам задумалась и
со скрежетом почесала под мышкой.
-- Газюровку, - хрипло сказала она, поправляя сползший
валенок.
-- Прекрасно ! - радостно сказал Штирлиц, довольный, что
первый раз в жизни совершенно задаром попалась смышленая
и неприхотливая женщина. - Ты, с прической, - грубо
обратился он к стоящему в почтительном ожидании
официанту. Дамы приготовились завизжать в предвестии
драки. Драки не последовало.
-- Чего изволите ? - подобострастно спросил официант,
сгибаясь в почтительном поклоне.
-- Нам три графина водки и полстакана газировки, -
сказал Штирлиц, вежливо сморкаясь в салфетку, небрежно
свисающую с руки официанта. Драки так и не последовало.
Поезд мерно стучал по скользким рельсам.
"Штирлиц... ", - облегченно подумали в ресторане.
-- Штирлиц, - ласково, как могла, сказала Мадам Ее
ласковый голос больше напоминал звук, исходящий из глотки
объевшейся коровы. - А где моя газюровка ?
-- Да, - злобно сказал Штирлиц, ощупывая в кармане
кастет. - Где наша газировка ?
-- А газировки нету ! - радостно сказал официант. - Она
того... В смысле кончимши.
-- Я тебе дам "кончимши "! - рассвирипел Штирлиц, с
треском доставая из кармана кастет. Одного удара по
голове вполне хватило на то, чтобы все дамы в ресторане
начали истерически визжать. Кто-то ( а это был
партайгеноссе Борман ) опустил затемняющие занавески. В
ресторане началась неразбериха. Борману, который, сидя
под столом, уже хотел порадоваться за удачный бардак,
отдавили ухо. Борман с поросячим визгом, порвав кому-то
штаны и вытащив попутно из кармана кошелек, выскочил из
вагона-ресторана, и, тяжело дыша, забился в ватерклозет.
Борман ни как не мог отдышаться. Ухо противно ныло, и он
боялся, как бы ему не занесли какую-нибудь русскую
инфекцию. Борман высунул голову в небольшое окошечко и
начал от души материться. В вагоне-ресторане не утихали
звуки драки. Штирлиц на редкость разыгрался. Борман
прекратил материться и прислушался. Раздавались удары
головой об угол стола. Борман облизнулся и смачно плюнул
в зеркало, представив себе это зрелище. Поставив на
крышку унитаза пару гвоздей остриями наружу, чтобы было
удобней сидеть, Борман облизнулся, и хотел выйти. Дверь
оказалась запертой снаружи. Борман не знал, что в
советских поездах не принято посещать ватерклозет на
остановках, и он яростно заколотил ногами, руками и
головой по двери. Та не поддавалась, и партайгеноссе
решил применить гранату.
Неизвестно, как действуют подобные вещи против танков,
но, когда рассеялся дым и прекратили слезиться глаза,
Борман с удивлением заметил, что дверь совершенно
равнодушно закрыта, и взрыв снес унитаз и боковую стенку.
Борман удивился и вытер запачканные сажей руки об обшлага
мундира. Он плюнул и вылез через образовавшийся в стене
проем на какую-то захолустной станцию. Из окон
вагона-ресторана слышался шум ударов ногой по носу.
Раздавались вопли официантов. Невдалеке раздался свисток
милиционера. Борман насторожился и присел за ящиком с
бананами. Милицию он, также, как и Штирлиц, не любил.
Толстый милиционер важно рыгнул и взявшись одной рукой
за рукоятку пистолета, вступил на подножку
вагона-ресторана. В это время поезд тронулся, и
милиционер начал качаться, очень боясь упасть. Упасть
получше ему помог, конечно же, партайгеноссе Борман.
Чтобы не остаться на перроне, Борман короткими
перебежками от носильщика до следущего дуба добежал до
болтающейся вместе со служителем закона двери и помог ему
упасть прямо в самую грязную лужу. Лужа моментально
расплескалась. Милиционер важно поправил мундир, вытер с
лица коровий навоз и гордой походкой отправился в
