После того как гвардейцы, стоявшие на стенах, протрубили в трубы, царский паланкин пронесли через ворота города между двумя рядами сверкающих копий. На него посыпались цветы и благоухающие травы. Яхмос оглянулся вокруг себя и увидел сцену, которая могла поразить самое каменное сердце. Он одним взглядом узрел весь египетский народ. Царь увидел людей, заполнивших улицы, стоящих на стенах и домах. Более того, он ощущал души, очищенные молитвой, любовью и радостью. Воздух оглашался радостными возгласами, которые исторгались из глубин сердец. Люди были в восхищении, видя святую мать в достоинстве и величии почтенного возраста, ее храброго правнука в цвете сил молодости. Процессия шествовала дальше сквозь бездонное волнующееся людское море. Все взоры были прикованы к ней. Прошло несколько часов, пока шествие не оказалось у храма Амона.
У входа в храм царя встретили жрецы, долго молившиеся за него. Они прошли перед царем в колонный зал, где на алтарь приносились жертвы. Жрецы произнесли гимны Бога приятными мелодичными голосами, которые долго отдавались в сердцах присутствующих. Затем верховный жрец обратился к царю:
— Мой повелитель, разрешите мне войти в святая святых, дабы подготовить священные вещи, имеющие касательство к вашему величеству.
Царь дал разрешение, и верховный жрец удалился с группой других священнослужителей. Они отсутствовали недолго и вскоре появились снова, неся гроб, трон и золотой ларец. Жрецы поставили все это с уважением и почтением перед царской семьей, и Нофер-Амон, приблизившись к Яхмосу, сказал трогающим душу голосом:
— Мой повелитель, вещи, которые я поставил перед тобой, самые ценные реликвии Священного Царства. Доблестный командир Пепи, вечная память ему, передал их мне на хранение двенадцать лет назад, чтобы до них не дотянулись жадные руки врага. Это гроб Секененры, погибшего мученической смертью, в нем лежит его бальзамированное тело. Саван скрывает многочисленные раны, каждая из которых вошла в бессмертную страницу храбрости и самопожертвования. Это его славный трон, который сыграл свою законную роль, когда Секененра, восседая на нем, заявил, что Фивы не откажутся от борьбы, и предпочел тяготы и ужасы войны молчанию и унизительному миру. В этом золотом ларце находится двойная корона Египта, корона Тимаюса, последнего нашего царя, правившего объединенным государством. Я вручил ее Секененре, когда он отправился на битву с Апофисом. Надев ее на свою благородную голову, царь бросился в гущу боя, и всем в долине хорошо известно, как он защищал ее. Эти вещи, мой повелитель, являются священным наследием, оставленным командиром Пепи, и я молю Бога продлить мои дни, дабы я мог вернуть их владельцам. Пусть они всегда живут во славе, и пусть слава живет в них!
Все обратили взгляды на царский гроб. Затем присутствующие во главе с царским семейством распростерлись ниц и вознесли скромную молитву.
Царь и его семейство приблизились к гробу и встали вокруг него. Наступило молчание, погибший царь Секененра говорил с их сердцами и душами. Тетишери впервые почувствовала усталость. Она оперлась о руку Яхмоса, слезы скрыли драгоценный гроб от ее взора. Гур решил утешить святую мать и облегчить страдания ее сердца, сказав Нофен-Амону:
— Верховный жрец, храни этот гроб в святая святых до тех пор, пока его можно будет опустить в могилу, соблюдая торжественный обряд, достойный положения того, кто покоится в нем.
Жрец получил разрешение царя перенести гроб в святая святых бога Амона. Затем жрец открыл ларец, достал из него двойную корону Египта, почтительно приблизился к Яхмосу и водрузил ее на его курчавую голову. Люди радостно воскликнули:
— Да здравствует фараон Египта!
Нофер-Амон пригласил царя и цариц войти в святая святых, и все направились туда. Тетишери все еще опиралась о руку Яхмоса. Все переступили через священный порог, отделявший этот мир от другого, пали ниц перед богом Амоном, целовали занавески, скрывавшие его статую, вознесли молитву благодарности и хвалы за то, что он даровал им успех и возможность вернуться на родину победителями.
