— Хорошо. Посидим немного вместе, прежде чем я отправлюсь в путь, — произнес он.
— Мой сын, я молю Бога, чтобы он даровал тебе решающую победу! — пожелала Тетишери.
— Мама, я очень надеюсь одержать победу, — ответил Секененра.
Царь заметил, что наследный принц надел походную форму и догадался, что тот вообразил себе, будто отправится в путь вместе с ним. Сделав вид, что ни о чем не догадывается, царь спросил:
— По какому поводу ты облачился в такую одежду?
На лице юноши мелькнуло удивление, точно он не ждал подобного вопроса.
— По той же причине, что и вы, отец, — с недоумением ответил он.
— Разве я велел тебе так одеться?
— Отец, я думал, что в этом не было надобности.
— Ты ошибся, сын.
На лице юноши появились признаки тревоги, и он спросил:
— Мой повелитель, меня хотят лишить чести участия в битве за Фивы?
— Поля битвы столь же почетны, что и другие места. Камос, ты останешься во дворце и позаботишься о благополучии нашего царства, снабжении армии людьми и продовольствием.
Лицо юноши побледнело, он склонил голову, будто приказ царя стал для него бременем. Тетишери, желая успокоить его, сказала:
— Камос, бремя заботы о государстве не может быть плохим или постыдным. Эта задача достойна тебя.
Царь обнял наследного принца за плечи и сказал:
— Слушай, Камос. Близится кровопролитная война, из которой мы надеемся с помощью Бога выйти победителями и освободить нашу любимую землю от опутавших ее оков. Однако будет разумно, если мы учтем все возможные исходы. Как сказал наш мудрец Кагемни, «не кладите все стрелы в один колчан!»
Секененра умолк, воцарилась тишина, и никто не решился нарушить ее.
— Если мудрый Бог пожелает, чтобы наше сражение за справедливость закончилось поражением, то борьба не должна закончиться на этом. Слушайте меня все. Если я погибну, не предавайтесь отчаянию. Камос займет мое место. Если погибнет Камос, его заменит маленький Яхмос. А если погибнет наша армия, в Египте найдется достаточно мужчин для создания новой. Если падет Птолемаида, Коптос продолжит сражение! Если враг захватит Фивы, пусть Омбос, Сайин и Бига придут им на помощь. Если пастухи захватят весь Юг, останется Нубия, где живут сильные и преданные нам люди. Тетишери завещает нашим сыновьям то, что наши праотцы завещали нам. Я предостерегаю вас лишь от одного врага — отчаяния.
Слова царя больно отдались в сердцах членов его семьи. Даже маленькие Яхмос и Нефертари опустили взоры, расстроились и были поражены тем, что дедушка впервые говорил с ними столь серьезно. Глаза царицы Ахотеп наполнились слезами, что вызвало недовольство Секененры.
— Ты плачешь, Ахотеп? Будь столь же храброй, как Тетишери! — сказал он ей не без упрека в голосе. Затем он взглянул на маленького Яхмоса, к которому был сильно привязан. Тот являл собой вылитую копию дедушки. Царь притянул его к себе и, улыбнувшись, спросил:
— Яхмос, какого врага мы должны остерегаться?
Мальчик ответил, не совсем понимая смысл этого слова:
— Отчаяния.
Царь рассмеялся и снова поцеловал его. Затем он встал и тихо сказал:
— Давайте обнимемся!
Он обнял всех по очереди — Тетишери, жену Ахотеп, Сеткимус, жену сына, затем Яхмоса и Нефертари. Затем он повернулся к Камосу, который стоял неподвижно с удрученным выражением лица, и крепко пожал ему руку, наклонился, поцеловал его и тихо произнес:
— Да хранит тебя Бог, мой дорогой сын!
Царь помахал всем рукой и твердым шагом покинул дворец. Он смотрел перед собой решительно и смело.
* * *
Царь отправился в путь во главе своей гвардии. На дворцовой площади его встретили толпы жителей Фив. Женщины и мужчины собрались, чтобы приветствовать царя и поддержать тех, кто уходил с надеждой освободить долину Секененра пробирался через бурное море людей в сторону северных ворот Фив. Там собрались жрецы, министры, гофмейстеры, знать, высокопоставленные должностные лица, чтобы пожелать ему доброго пути. Они пали ниц перед его кавалькадой и долго твердили его имя. Последним царь расслышал голос Нофер-Амона, который твердил:
— Я скоро встречу тебя, мой повелитель, с увенчанной лавровым венком головой! Да услышит Бог мою молитву!
