– Ты к тому, что они не отправляют на войну своих женщин?
– Однозначно. И вряд ли позволят им находиться на Суше в военный период. А значит, девушка не получала вакцины от наших вирусов. Непонятно, откуда она всплыла, но прививки ей жизненно необходимы. И чем скорее, тем лучше. Без них она не протянет и полгода.
Хорхе пришлось прервать разговор: внизу в гостиной ждали неожиданные визитёры.
Вернулся он, в волнении ероша густую чёрную шевелюру:
– Отправившись на тот свет, лаборантка, да упокоится её душа, решила утянуть за собой всё моё состояние. Дознаватели проглотили подмену девушки, но не спешат выпускать меня из когтей.
Вошедшая Лукреция быстро парировала:
– Шантажировать тебя им выгодно. Наша легенда слаба, и мы все это знаем. Хорхе, у тебя есть простой выход: стать полевым врачом. Подозреваю, он же и единственный.
Свенсен кивнул, соглашаясь, и горестно вздохнул, глядя на коллегу:
– Эти медики сейчас вне закона, слишком велик на них спрос. Послужи в военном госпитале, а там всё успокоится. С этой девушкой тебя ждут открытия, сбереги её. Я и Лукреция будем рядом, мы ещё в начале лета подписали контракт с госпиталем аргентинской армии «Лос Анхелес де ла Венгаса»[1]. Да, не удивляйся: у нас в Северном полушарии тоже сейчас несладко, вот и решили вдвоём – сюда. Эта война дорого, очень дорого обойдётся Надмирью.
Северный Бу-Айс – мили крошащихся бетонных стен и заросшего асфальта, полчища крыс, огромных тараканов, летучих мышей и птиц всех размеров, гнездящихся прямо в квартирах верхних этажей. Северный Бу-Айс огорожен колючей проволокой, что, впрочем, не мешает тому, кто выбрал эти развалины своим пристанищем, выходить за санитарную зону и возвращаться обратно.
Лысый старик с лицом как сморщенное печёное яблоко всей пятернёй почесал грудь под растянутой драной майкой, погрыз свою щепоть и чёрными запавшими глазами принялся следить за движением глянцевого листа. Лист летел сверху. Но вверху громоздились этажи щербатых стен с пустыми квадратами оконных проёмов. Там некому читать газету, да к тому же газету морских дьяволов. Старик узнал их бумагу. Хороший лист, настоящее сокровище. Если скрутить его кульком, можно черпать воду в квадратном бассейне на заднем дворе: там есть вода. Не в каждом квартале можно найти воду. Старик знает. Он исходил весь северный Бу-Айс, пока нашёл это местечко. У него теперь свой бассейн, и устроился он не хуже, чем молокососы в Новом Бу-Айсе или даже в Ла-Плата. Такого, как он, не пускают в Новый город. Лист тоже небось из хвалёного Нового города… Сюда прилетел. Все зубы. Два-два-два…
Старик словно очнулся.
Так что – лист?
А, да, когда-то старик умел складывать из газетного листа квадратную шапку. У него сейчас голова непокрыта, ему надо подняться и догнать этот лист. Хороший лист. Будет крепким, пока краска не выцветет. А потом сделается крохким и рассыплется в пыль. Морские всегда придумывают такое: есть бумага – нет бумаги, есть бутылка – нет бутылки, растаяла, есть-нету, есть-нету. Есть-нету. Нечего есть. Два-два-два. Зубы есть – нет зубов…
Бумага, гонимая ветром, заскользила горизонтально вместе с сухими листьями и мелким сором, ещё раз взлетела и прилипла к ноге старика. Оборванец подхватил газетный разворот, разложил на ржавом капоте брошенной машины, вгляделся, пытаясь разобрать слова: «…Мо-ре-м-и-С-су-ш-шей…» – скорее не прочитал, но выхватил привычные слова. Он устал разбирать слова по буквам и собрался припрятать лист, но заметил, что яркая зелёная гусеница начала своё путешествие как раз там, где он пытался читать.
Старик кашлянул:
– Ползи, мохнатая. Тебе эти закорючки лучше видать. Расскажешь, что тут про морских понаписано.
Гусеница послушно поползла по строчкам сверху вниз, не спеша, задерживаясь на отдельных словах, словно действительно вникала в текст.
«К концу первого года военного противостояния между Морем и Сушей обе стороны выяснили слабые места противника.
На поверхности понимали, что истинный паритет сил не в их пользу: технологии подводников превосходили всё мыслимое, Армия Моря демонстрировала сверхэффективные способы ведения дистанционной войны.
