В темном углу теплушки стоял какой-то молодой, коренастый солдат, с рыжими и густыми как щетка бровями.
- Нет. Он это...- кивнул на него головой подпоручик Морозов.Единственный санитар, оставшийся при поезде. Он же и отапливал. Два дня... Костылями, носилками...
Рыжий санитар дышал в кулаки и под самым носом тер их друг о друга.
- Здорово! - подошел к нему я.- Ну, что же ты?.. Здорово!
- Здрасьте! - вдруг быстро ответил тот, не по-солдатски кивнув головою.
- Здрасьте, здрасьте! - улыбнулся я.- Как звать тебя, молодец?
Санитар подумал и, не торопясь, поправил фуражку без кокарды.
- Ленц моя фамилия будет. Иохан Ленц.
- Немец?
- Та-а! Семля немного под Саратов есть. Из колонистов будем. Та-а, Ленц, Иохан. Я опять улыбнулся.
- Молодец Ленц! - и хлопнул его по плечу: - Спасибо за службу. Что санитар?
- Wo-o... В золдат зачислен.
- А какого полка?.. Куришь?..
- Мы первого Катериноштатский немецкого имени Карл Либкнехт,- курим.
- Ах ты, милая голова! - засмеялся Нартов.- Первый Катериноштадтский ку-рить изволит! Ах ты, Либкнехт ты!..
- Смотри-ка, везде люди! - сказал за нами кто-то.
- Пленный ведь,- а сколько людей спас! О, Господи!..
* * *
...С дверей срывались сосульки. Стены теплушек были пробиты инеем. Бежал сквозняк...
- ...Нет, подпоручик Морозов, бросьте меня водить по этому леднику!..
- ...Подпоручик Морозов! Бросьте!.. ...Во всех теплушках, уткнувшись головами под шинели, лежали замерзшие корниловцы,- безрукие и безногие.
- Подпоручик Морозов! Ехать нужно!.. Уже поздно, Николай Васильевич...
Подпоручик Морозов меня не слушал. Мне стало страшно.
- Николай Васильевич!
Мне показалось, подпоручик Морозов сходит с ума.
- Нартов!.. Эй, Нартов!.. Над крышами поезда грузно бежал ветер... Подошел Нартов, и вскоре бронепоезд "Россия" медленно подходил ко взорванному мосту.
* * *
- На насыпь осторожней! Эй, вы там!.. Не так,- головой вперед... Вот... Так вот... Правильно!.. А ну, который это?
- Одиннадцатый, господин поручик!
Было уже темно. На рельсах синими блестками плескалась луна. Над рельсами, играя с ослабевшим ветром, бежал снег.
- Двенадцатый?.. А Свечников где?.. Где Руденко?
- Эй, Свечников!.. Руденко!.. ...тринадцатый, четырнадцатый... Пятнадцатый раненый тяжело хрипел...
- Осторожнее! Не растрясывай! Нартов, да поддержи же!
Когда уже и шестнадцатого раненого подняли на площадку, появились наконец Руденко и Свечников. Они волочили два тяжелых мешка.
- Что это? - удивленно спросил я.
- Магги... Ну и запасов там!.. Надо б вернуться, господин поручик.
Я взглянул на часы.
- Залезай, шакалы!..
Мы поднимались на площадку, ерзая животами о промерзлую броню.
* * *
На площадке невозможно было ни присесть, ни встать на колени. Раненые заняли слишком много места. Мы стояли глухой стеной, обхватив друг друга за пояса.
Черная снежная равнина быстро и круто скользила из-под поезда. Мне казалось, она срывается вниз и горбатой, бешеной волной бьет под колеса.
- Держись! Эй! Крепче!..
Высоко поднятая за нами четырехдюймовка чертила над горизонтом какие-то широкие круги и полукруги. И вдруг:
- Стой!.. Эй, стой!..
- Стой!..
За криком - вверх - взвился ветер и сразу же сорвался, сбитый внезапным выстрелом в небо.
Черная волна над насыпью рванулась кверху, вздулась и вдруг остановилась, гулко ударившись о броню.
Подпоручик Морозов соскочил с площадки и по шпалам побежал в темноту. За ним побежал Нартов.
- Упал? Кто? Кто упал?..
Но никто ничего ответить не мог.
Было лишь слышно, как на площадке перед нами стонали раненые и как дышал в темноте тяжелый и усталый паровоз.
Наконец Морозов и Нартов вернулись.
- Упал Руденко... Насмерть!..
...И опять побежала вдоль насыпи крутая, черная волна.
* * *
На станции нас встретил поручик Ауэ.
- В чем же дело, черт вас дери? Подпоручик Морозов!.. Подпоручик Морозов, в чем дело?..
- Прикажите разгрузить...- указал на переднюю площадку подпоручик Морозов.
Когда раненых разгрузили, четверо из них мутными уже глазами смотрели в темноту.
БОИ В КОЛЬЦЕ
В деревне Гусяты, где был расквартирован наш батальон, было уже совсем темно.
