- Уж лучше воевать, чем вот так вот корячиться, не зная сна и отдыха, - пробормотал он себе под нос и постарался отогнать подальше невеселые мысли навеваемые видами тех тысяч раненых и убитых, что он имел "счастье" созерцать в последние дни. О том, что было бы с убывающими нынче в тыл, не имейся под рукой грузовиков их отряда, не хотелось даже думать. В связи со всеобщим отступлением и оставлением по дороге немалого количества подвод, эвакуировать пострадавших зачастую оказывалось не на чем. Доходило даже до того, что отправляемые в тыл пленные загружались импровизированными носилками, а легкораненые и вовсе отправлялись своим ходом. В результате, как он краем уха услышал в штабе 15-го корпуса, Нейденбург уже оказался переполнен ранеными, как своими, так и немцами. И если у своих еще имелся неплохой шанс выкарабкаться, попав в кузов одного из идущих в тыл грузовиков, чтобы уже через пару дней оказаться в одном из госпиталей Варшавы, куда из Млавы курсировали санитарные поезда, то немцам, эвакуировать которых никто не собирался, оставалось полагаться лишь на удачу, да свое крепкое здоровье. Вот только, судя по проходящим ежедневно даже здесь, на переднем крае, похоронам, здоровье у них оказывалось явно недостаточно. Впрочем, русских солдат из числа подобранных на поле брани тоже умирало немало. А сколько из них отдавали Богу душу в пути или уже в госпиталях? О таких, кажущихся страшными цифрах, не хотелось и думать. Если, отправляясь на войну, он, чего уж греха таить, грезил орденами и медалями, что мог бы примерить на грудь, воюя на самой совершенной боевой технике, то теперь все чаще задумывался о том, как бы вернуться невредимым домой. А ведь война только начиналась! Мотнув головой, чтобы отбросить дурные мысли, он подозвал к себе командиров броневиков и, расстелив на носу своей машины карту, принялся объяснять маршрут движения и описывать тактику действия в будущем бою.
XX армейский корпус немцев, не смотря на нанесенные ему поражения, все еще обладал достаточной силой, чтобы при поддержке соседних частей и соединений заставить отступать ныне противостоящую ему 8-ю пехотную дивизию русских. И чтобы избежать столь же печального результата, как окружение и последующая сдача в плен целого полка, что днем ранее имело место быть в соседнем 13-ом армейском корпусе, генерал Мартос принял решение пожертвовать временно одолженными ему силами. Это за свои войска он нес, какую-никакую, ответственность. А вот за потерю бронемашин добровольческого авиационного отряда ему бы не смогли погрозить даже пальцем. Все же те сами напросились к нему в усиление, и теперь именно им предстояло сдерживать немецкие части как можно дольше, благо дорог, по которым могли продвигаться колонны германских войск, имелось считанное количество.
Естественно, получивший с утра 30-го августа столь самоубийственный приказ, Матвей Николаевич не стал прыгать от счастья. Более того, покинув общество генералов, высказался обо всех них крайне нелицеприятно. Но и проигнорировать приказ не мог. Потому следовало как можно тщательнее подготовиться к предстоящему действу и подобрать удобные позиции. Естественно, в отличие от времен наступления, он собирался действовать исключительно из засад. Вот только отсутствие какого-либо пехотного прикрытия заставляло применять тактику - выстрелил и сбежал. Все же никто не ставил ему целью полное уничтожение наступающих сил. Ему требовалось лишь сдерживать их достаточно долго, чтобы позволить частям 15-го корпуса отойти на новые позиции без крупных арьергардных сражений.
В силу ярко выраженного нежелания, как солдат, так и командования, 41-й пехотной дивизии немцев вновь попадать в засаду или огневой мешок, двигались вперед они столь медленно, что действовавшая на их левом фланге 3-я резервная пехотная дивизия уже вскоре сильно вырвалась вперед. Естественно, не всеми силами, а своим авангардом, состоящим из 5-го резервного драгунского полка и 5-й артиллерийской батареи приданной полку для усиления. Действовать они должны были против частей 13-го русского корпуса, но его арьергард уже был разбит днем ранее и потому драгуны, не встречая никакого сопротивления, вскоре оказались на подходе к Надрау.
